Душа в аду, мучения в аду. Наказания ада, описанные в коране и хадисах Какие мучения испытывает человек в аду

Протоиерей Георгий КЛИМОВ, преподаватель кафедры библеистики МДА:

Бог ада не творил

— Ад, или геенна огненная, в Православии противопоставлен Царству Небесному. Но если Царство Небесное – это вечная жизнь и блаженство, получается, ад – это тоже вечная жизнь, только в мучениях? Или что-то другое?

— Чтобы на этот вопрос ответить, нужно договориться о терминах, то есть о том, что мы понимаем под жизнью. Если мы под жизнью понимаем Бога, потому что Он и есть Жизнь, и источник жизни (Ин.1.4), то сказать, что ад — это жизнь, мы не можем.

С другой стороны, если Сам Христос, указывая на тех, кого Он осуждает на Страшном суде, говорит: «Сии пойдут в муку вечную», и слово «вечная» здесь подразумевается в значении «никогда не заканчивающееся время», а может быть «что-то выходящее за рамки времени», то можно предположить, что, если человек переживает муку, испытывает страдания, значит — он жив, его жизнь продолжается.

Поэтому можно сказать, что, действительно, ад — это то, что наследует после Страшного суда душа, соединенная с телом, навечно.

Православное понимание ада было сформулировано достаточно полно еще в эпоху Вселенских соборов, когда жили великие церковные учителя, и с того времени качественно не изменилось.

Единственный вопрос, который беспокоит православное богословие, когда мы говорим об аде, — вопрос апокатастасиса, возможности всеобщего спасения. Основы этого учения были сформулированы Оригеном (III в.).
Однако оно никогда не было признано учением православного богословия. Но в каждом поколении учение об апокатастасисе находит своих сторонников, и Церкви приходится делать постоянные разъяснения о его неверности.

Сложность с уяснением этого вопроса для многих связано с тем, что в Священном Писании четко утверждается: Бог есть Любовь.

И понять, как может Любовь пойти на то, чтобы Свое создание, вызванное из небытия тоже любовью, отправить на вечные мучения – невозможно. Учение об апокатастасисе предлагает свой вариант ответа.

Воскресение Христово; фреска, Греция, 17 век. Изображение с сайта chslovo.com

— В псалме 138 есть строка: «Сойду ли в преисподнюю (ад), и там Ты». Может ли в сотворенном Богом мире быть где-то такая область, где Бога-Творца нет?

— Ощущение того, что Бог везде и наполняет Собою, Своим присутствием все, было и у ветхозаветного иудея, есть оно и у христианина. По апостолу Павлу, пакибытие или то эсхатологическое свершение, которого мы ждем, обозначается очень просто: «Там будет Бог всяческая во всех» (1Кор.15:28) Но тогда какой вопрос должен быть поставлен: Бог — везде, но как я Его переживаю и воспринимаю?

Если как Любовь, если Его воле благой и совершенной я соподчинил свою, — не по долгу или принуждению, а по желанию и любви, то мое с Ним общение действительно будет раем. Ведь само по себе состояние блаженства, счастья переживается человеком только тогда, когда то, чего он хочет, осуществляется.

В раю будет осуществляться одна лишь Божественная воля. Собственно, рай – потому и рай, что в нем только одна божественная воля и будет. И человек будет воспринимать это место как рай лишь в одном случае – если его воля будет целиком и полностью совпадать с Божественной волей.

Но если все не так, если моя воля не согласна с волей Божией, если она отклоняется от нее хоть на йоту, то рай для меня тут же перестает быть раем, то есть местом блаженства, наслаждения. Ведь там происходит то, чего я не хочу.

И, оставаясь раем объективно, и для других, для меня это место становится местом мучения, где мне нестерпимо становится от присутствия Бога, потому что меня Его свет, Его теплота не согревает, а сжигает.

Здесь можно вспомнить выражение святителя Иоанна Златоуста: «Бог потому и благ, что геенну сотворил». То есть Бог по своей любви к человеку и по дарованной ему свободе дает возможность быть или с Богом, или без Него, в зависимости от состояния души, а за это во многом человек ответственен сам.

Может ли человек блаженствовать с Богом, если его душа хочет мести, злобится, похотствует?
Но Бог ада не творил, так же как не творил смерти. Ад — следствие искажения воли человеческой, следствие греха, территория греха.

Фра Беато Анджелико, «Страшный суд» (фрагмент). 1431 год.

Как в рай попал дьявол?

— Если для пребывания в раю надо быть согласным с волей Божией, то как в рай попал змей-дьявол, который прямо-таки разгуливал там (еще не проклятый ползать на брюхе), не смущаясь даже присутствием Бога?

— Действительно, на первых страницах Библии мы читаем о том, как Адам с Евой в раю беседуют с Богом, и это общение с Ним «во гласе хлада тонка» для наших прародителей было блаженно. Но в это же время в раю находится тот, кто рай таковым не воспринимает, — это дьявол. И он в раю искушает злом Адама и Еву.

О том, как попал в рай дьявол, богословие не говорит.

Есть предположения, что для дьявола, который вселяется в змия, возможно, это место еще не было в буквальном смысле закрытым, не было окончательности в решении его судьбы.

Потому что Бог, возможно, и от дьявола ожидал изменения. Но обман человека дьяволом влечет за собой окончательное проклятие Божие в адрес дьявола. Ведь до этого мы нигде не слышим слов проклятия по отношению к нему. Может быть, Бог, как любящий свое творение, еще давал возможность пребывать в раю и ему? Но дьявол для блага этой возможностью не воспользовался.

Ад и рай — не «места», а состояния

О том, что рай не есть некая территория или внешнее состояние, объективно независимое от человека, а состояние, как раз напрямую связанное с его самосознанием и мироощущением, по толкованию некоторых библеистов, говорится в первой главе Евангелия от Иоанна, в прологе: «В Нем была жизнь и жизнь была свет человеков» (Ин.1:4).

Именно благодаря общению с Господом, вкушению от Древа жизни, прародители ощущали рай — раем, то есть жизнью и светом, которые были неотъемлемой частью их естества, тем дыханием жизни, о котором говорит Писание.

Но следующий стих: «Свет во тьме светит, и тьма его не объяла» (Ин.1:5), говорит уже о времени после грехопадения, когда Бог, Божественный свет для человека становится внешним объектом, поскольку покинул человеческое естество: Дух Святой оставляет человека. И человек становится смертным, потому что уже не в состоянии вместить в себя Бога.

Под тьмой в этом стихе может подразумеваться также место, где нет Бога, не объективно, а по восприятию. Здесь можно сделать параллель с другим евангельским отрывком – из Евангелия от Матфея (6:22-23): «Светильник для тела есть око. Итак, если око твое будет чисто, то все тело твое будет светло; Если же око твое будет худо (темно), то все тело твое будет темно».

А дальше так: «Итак, если свет, который в тебе, — тьма, то какова же тьма!» О чем здесь Христос говорит? Возможно, о том же, что рай и ад, как свет и тьма начинаются в самом человеке здесь, на земле. В Евангелии от Луки Христос уже совершенно определенно говорит, что: «Не придет Царство Божие приметным образом. Ибо вот, Царство Божие внутрь вас есть» (Лк.17:20-21).

Об аде в Евангелии нет похожих слов, но, исходя из евангельской логики, это относится и к аду.

Можно сказать, что и ад не приходит приметным образом. И ад внутрь нас есть.

Конечно, в текстах евангельских и ветхозаветных нередко встречается чувственное, детализированное описание ада. Здесь мы должны понимать, что это в определенном смысле антропоморфизмы, нечто, приспособленное к восприятию человека.

Если мы посмотрим на то, как рассуждали об аде святые отцы, то увидим, что они всегда снимали с повестки дня эти чувственно детализированные жуткие образы со сковородками, железными крюками и соляными озерами.

Василий Великий об адских мучениях писал, что те, кто делает зло, воскреснут, но не для того, чтобы на сковородке жариться, а «на поругание и стыд, чтобы увидеть в самих себе мерзость тех грехов, которые сделаны были, ибо жесточайшее из всех мучений – это вечный позор и вечный стыд».

Иоанн Златоуст, известный склонностью к буквальному толкованию, комментируя слова Христа о скрежете зубов и черве неусыпаемом, о вечном огне, никак не касается самих образов, а говорит: «Лучше подвергнуться бесчисленным ударам молнии, нежели видеть, как кроткое лице Спасителя отвращается от нас и не хочет на нас смотреть». И для Златоуста ад сводится к тому, что Бог от тебя лицо Свое отвращает. И что может быть страшнее?

Можно ли в аду исправиться?

— В Евангельской притче о богаче и нищем-Лазаре говорится, что богач, попав после своей жестокой жизни в ад, каялся и просил праотца Авраама, чтобы послать весть к его родственникам, чтобы и те покаялись. Значит, в аде возможно покаяние?

— Вопрос покаяния – ключевой вопрос спасения.

Когда Господь на Страшном суде отсылает грешников во ад, то Он этим свидетельствует, что человек осуждается даже не за свои грехи, а именно за нежелание приносить покаяние в своих грехах, за нежелание исправления.

Ведь казалось бы, ну был человек неверующий, но вот настал Страшный суд, пришел Христос, все открылось, покайся, и тогда спасешься!

Но не так все просто. Неслучайно Церковь постоянно говорит о том, что для покаяния отведено время земной жизни.

Есть учение Церкви о так называемых смертных грехах. Они так называются, конечно, не потому, что за них нужно человека убивать.

Речь идет о том, что, совершая смертный грех и не каясь в нем, человек каждый раз умирает для вечной жизни, каждый раз как будто принимает яд, а от противоядия – покаяния отказывается.

Питер Брейгель Старший, «Безумная Грета» (1562). Изображение с сайта enc.vkarp.com

Решившись так поступить, он преступает определенную черту, выходит за ту точку возврата, после которой уже не может покаяться, потому что его воля, его душа отравлены грехом, парализованы.

Он – живой мертвец. Он может осознавать, что Бог есть и у Бога правда, и свет, и жизнь, но он всего себя уже истратил на грех и стал неспособен к покаянию.

Покаяние ведь не значит сказать: Ой, Господи, прости, был не прав. Подлинное покаяние — это значит взять и поменять свою жизнь, с черного на белое. Хотя б на серое. А жизнь-то прожита и истрачена на грех. На добро ее не осталось.

Примеры нераскаянности мы видим в Евангелии. Когда фарисеи с саддукеями идут к Иоанну Крестителю креститься на берега Иордана вместе со всем народом, он их встречает словами: «Порождения ехиднины, кто внушил вам бежать от будущего гнева?» (Мф.3:7).

Эти слова, по объяснению толкователей, — не вопрос Крестителя, а его утверждение о том, что они, идя к нему, покаяться уже не могут. И потому они — порождения ехидны, то есть чада дьявола, который, как и ангелы его, настолько укоренились во зле, что покаяться уже не способны.

А богачу из притчи Авраам говорит: «между нами и вами утверждена великая пропасть, так что хотящие перейти отсюда к вам не могут, также и оттуда к нам не переходят» (Лк. 16:26). Ничего не может сделать Авраам.

Кого вывел из ада Христос?

Притча о богаче и нищем Лазаре, рассказанная Самим Господом, была рассказана Им до Своего Воскресения.

И мы знаем, что по Воскресении Своем Христос сошел во ад и вывел всех, кто захотел с Ним пойти.

В одном из своих посланий апостол Петр говорит, что Христос и находящимся в темнице духам проповедовал и всех грешников, еще со времен Ноя смытых потопом, но раскаявшихся, вывел из ада.

«Сошествие во ад»; икона 14 — 15 вв, Псков; Изображение с сайта enc.vkarp.com

Никакого противоречия здесь нет. Человек предупрежден о том, что грех – это путь к смерти. На покаяние у нас есть время – вся жизнь.

До Страшного суда Церковь молится и за усопших, тех, кто не успел покаяться при жизни. И мы верим, надеемся, что Бог слышит наши молитвы.

Но мы также верим, что после Страшного суда время на покаяние не останется.

Если останутся нераскаявшиеся, значит — дьявол победил?

— Но если образ Божий в человеке неуничтожим, может ли наступить момент, когда покаяние – невозможно? Если человек не может покаяться, значит, в нем ничего Божиего не осталось, и дьявол, не победил, конечно, но все же отвоевал себе «кусок территории»?

— Когда мы говорим об образе Божием, нужно понять, в чем он выражается. Есть образ Божий, и есть подобие Божие. Образ, соединенный с подобием, делает человека достойным Бога. Их сочетание и говорит о согласии воли человека с волей Бога.

Образ Божий есть в каждом человеке, подобие – не в каждом. Сотворяя человека Своим словом, Бог говорит: «Создадим человека по образу Нашему и по подобию Нашему (Быт. 1:26) и образ здесь — есть то, что вложено в человека от начала и неуничтожимо, его божественные качества — вечность и свобода. Подобие — потенциал, который человек должен сам раскрыть.

Уподобиться Богу мы можем через выполнение заповедей, жизни по воле Божией.

Как имеющий в себе неуничтожимый образ Божий, своей свободной волей человек выбирает – в ад или в рай. Прекратить свое бытие мы не можем.

Говорить о том, что дьявол победил, можно было бы до пришествия Христова. И победа дьявола выражалась, в первую очередь, в том, что всякая душа, и праведника, и грешника, нисходила в ад. А вот после того, как Господь смертию смерть попрал, уже можно спросить, и святитель Иоанн Златоуст этот вопрос в свое время поставил — зачем Господь дьявола оставил, ведь можно было бы стереть его в порошок и не мучить больше никого?

Дьявол был «попущен» человеку, как Иову — чтобы человек имел возможность расти в добре, сопротивляться злу, свободно избирая Бога, то есть приготовляя свою душу к жизни в раю, где будет Бог всяческая во всех. Или свободно Бога отвергнуть.

Мы говорили, что рай и ад начинаются здесь и сейчас. Разве здесь, на земле мало людей, которые, имея в себе образ Божий, совершенно не стремятся к уподобоению Богу, обходятся без Бога, не хотят быть с Ним?

И хотя человек на самом деле без Бога жить не может, жить настоящей, подлинной жизнью, он часто сознательно устраивает себе жизнь, где Бога нет, и живет спокойно. И отлучает себя от того, что Бог для него уготовал. Но если на земле он не хочет быть с Богом, какие есть основания думать, что он захочет быть с Господом после смерти?

В беседе Христа с Никодимом есть такие слова: «Верующий в Него (Сына Божия), не судится, а неверующий уже осужден, потому что не уверовал во имя Единородного Сына Божия» (Ин.4:18). И дальше Христос скажет: «Суд же состоит в том, что свет пришел в мир; но люди больше возлюбили тьму, нежели свет, потому что дела их были злы» (Ин.4:19).

О чем эти слова нам говорят? Именно о том, что человек сам для себя выбирает, с кем ему быть и как ему жить. Неверующий уже осужден, но неверующий не в том смысле, что он о Боге никогда ничего не слышал, не знал, не понимал и поэтому не верил, и вдруг оказалось, что Он есть.

А неверующий в смысле – сознательно не поверивший тому, что он о Боге и о Христе как Спасителе узнал. И неверием своим осудил сам себя.

Доменико Беккафуми, «Ад», 15 век. Изображение с сайта enc.vkarp.com

Слышны ли молитвы из ада?

— От чего конкретно страдают люди в аду?
— Адские мучения заключаются в том, что страсти, в нас имеющиеся, не смогут быть удовлетворены, и это ощущение неудовлетворенности в перспективе вечности станет невыносимым.

Человек, не прибегавший к Богу за исцелением своей страстной, поврежденной грехом природы, всегда будет чего-то страстно хотеть и никогда не будет иметь возможности свое желание исполнить.

Потому что в аду страсти не удовлетворяются, Бог не будет там создавать условий, которыми человек привык пользоваться на земле.

В Евангелии от Иоанна говорится, что творящий волю Божию «на суд не приходит, но перешел от смерти в жизнь» (Ин.5:24). То есть, по сути, это сам человек, его воля, его страстность или свобода от нее будет определять — куда идти, в ад или рай. Подобное соединится с подобным.

— А может грешник в аду молиться? Или у него там желания такого не возникает?

— Если мы молитвой называем просто обращение к Богу, то судя по притче о богаче и Лазаре, да и из многих свидетельств патериков – такая молитва возможна. Но если говорить о молитве как об общении с Господом и ее действенности, здесь, также судя по притче о богаче и Лазаре, можно видеть, что такой молитвы в аду не слышно.

Ад в виде пасти дьявола; миниатюра из псалтыри Анри де Блуа, сер. 12 века. Изображение с сайта enc.vkarp.com

Можно вспомнить слова Христа: «Многие скажут мне в тот день: Господи, Господи, не Твоим ли именем мы бесов изгоняли» (Мф.7:22). Это тоже можно понимать как молитву, но она не действенна. Потому что за ней не было реального выполнения воли Божией, а было одно самолюбие. И поэтому такая молитва не в состоянии, наверное, изменить человека. Человек, который не взрастил в себе Царство Божие, не искал его, не трудился над ним, не знаю, может ли ждать просимого.

— Чем отличаются адские муки до Страшного суда и после?

— После Страшного суда произойдет воскресение из мертвых всех людей, воссоздание духовного нового тела человека. Не только души предстанут перед Богом, как это происходит до Страшного суда, но души воссоединенные с телами.

И если до Страшного суда и до второго пришествия Христа души людей находились в предощущении райского блаженства или адских мучений, то после Страшного суда уже во всей полноте человек начнет переживать непосредственно состояние или рая, или ада.

— Могут ли те, кто находится в аду, видеть страдания друг друга?
— Есть откровения на эту тему в патериках, например, в рассказе о том, как Макарий Великий, идя по пустыне, увидел череп, который, как отрылось это Макарию, оказался черепом египетского жреца. Святой стал его расспрашивать, и череп поведал о своих горьких мучениях.

Подвижник, уточняя, поинтересовался: «Скажи, а есть у кого-то еще более тяжелые мучения, чем у тебя?» Череп говорит: «Конечно, есть. Я стою на плечах одного епископа». И дальше о нем начинает рассказывать.

Нам эти свидетельства не зря даны. Можно немного приоткрыть завесу тайны адских мучений, представить тот стыд, когда скрыться будет некуда от обличения своих грехов.

— Почему в песнопениях Великой субботы, когда вспоминается сошествие Христа во ад, есть слова «И от ада вся свободша»?

— Мы это поем в том смысле, в котором говорим, что «Христос всех нас спас». Пришествие в мир Богочеловека, Его страдания, смерть, Воскресение, ниспослание Духа Святого на человечество – не зависят от воли самого человека. Но от воли человека зависит – принять этот общий для всех дар спасения, чтобы он стал его личным даром, или отвергнуть.

Поэтому мы говорим, что в ад Христос нисходит для того, чтобы спасти всех. Но вот кого Он спасает?

Из Предания мы знаем, что Христос после Своего Воскресения вывел из ада ветхозаветных праведников и покаявшихся грешников. Но у нас нет никакой информации, что Христос вывел всех. А если кто-то не захотел пойти в Ним?

У нас также нет информации, что с тех пор ад пустует. Наоборот, Предание говорит об обратном.

— В Церкви есть понимание нелинейности времени, которое выражается в том, что мы не вспоминаем, например, о Рождестве Христа, которое было 2013 лет назад, или о том самом Воскресении, которое было в Иудее около 2000 лет назад, а переживаем эти события здесь и сейчас.

— Это не точное понимание. Есть учение о единственности жертвы Христовой. Оно было единократно совершено, все и для всех. Но то, что совершается в Великую субботу, на саму Пасху, и на всякий праздник церковный – это возможность приобщиться к этой реальности, которая, как данность, уже существует. Войти в эту реальность, стать ее участниками.

Ведь мы «не виноваты», что не родились в то время, когда Христос ходил по земле. Но Христос принес спасение для каждого человека, и каждому человеку дал «равные возможности», независимо от времени, приобщаться к реальности его страданий, его торжества.

Сам Христос говорит: «Грядет час и ныне есть», «Наступает время и настало уже». На литургии, когда священник во время евхаристического канона молится у престола, он о пришествии Царства Небесного в силе, всеобщем воскресении говорит в прошедшем времени. Почему? Потому что Господь уже все это дал нам, как реальность. И наша задача — войти в нее, стать ее причастниками.

Церковь Христова и есть реальность Царства Божьего на земле. Приобщение к Церкви и ко всему тому, что она готова дать, и являет человеку реальность Вечной блаженной жизни. И только тот, кто открывает в себе эту реальность, может надеяться на то, что она и после Страшного суда во всей полноте в нем раскроется.

Царство Божие уже пришло. Но и ад не бездействует.

«Оставь надежду всяк сюда входящий», — читаем мы на вратах, ведущих туда, где, наверное, каждому из нас уготовано местечко. Образ ада в культуре — один из основополагающих и самых распространённых от античных времён и до наших дней. Страх перед ним — база религиозной морали. Но у каждого ад свой, в чём-то схожий с другими, в чём-то в корне отличающийся. «Диалог» разобрался, что ждёт грешников после смерти, согласно разным религиям и культурам.

Муки вечные

Образ христианского ада находим в Библии и апокрифах. По содержанию всех книг рассыпаны сведения о преисподней, и из всех фрагментов вырисовывается знакомая нам панорама: муки, огонь и тьма. Однако привычных нам, и знакомых из иллюстраций и фильмов котлов и сковородок в Библии мы не обнаружим. Что же мы знаем из неё?

«И пойдут сии [грешники] в муку вечную, а праведники в жизнь вечную» (Мф. 25, 46). Из этого следует, что терзать нас будут вечно. Кое-что об аде нам известно из Откровения Иоанна Богослова. «И кто не был записан в книге жизни, тот был брошен в озеро огненное» (Откр. 20:15). Страшный Суд подведёт итоги, и в конечном счёте решится судьба каждой человеческой души: праведники попадут в райские кущи, грешники останутся в аду навсегда без права на прощение. После Апокалипсиса «боязливых же и неверных, и скверных и убийц, и любодеев и чародеев, и идолослужителей и всех лжецов участь в озере, горящем огнём и серою» (Откр. 21:8).

Мы видим, что описание физических мучений от огня и жары — главная аллегория, относящаяся к мукам душевным. Сам Апокалипсис — процесс довольно сложный, наступающий поэтапно: это и снятие Семи печатей ангелами, и Пришествие Четырёх всадников, и нашествие саранчи, и падение городов. В течение веков люди пытались высчитать дату его наступления, но каждый раз ошибались. Однако поныне некоторые пытаются заранее подготовиться к нему и спастись.

Более подробно о пытках в аду мы можем узнать из апокрифического «Хождения Богородицы по мукам». В ней описания мучений детальны и скрупулёзны: помимо знакомой уже тьмы и огненных водоёмов там, например, можно встретить подвешивание вниз головой и поедание червями за ростовщичество, подвешивание за зубы сплетников, и возлежания на раскалённых скамьях за опоздания. Но здесь ад не вечен — Богородица упрашивает Бога даровать грешникам отдых от Великого четверга до Троицы.

Существует также неканоническая теория об апокатастасисе (всеобщем спасении), восходящая к писаниям Климента Александрийского. Она заключается в том, что адские муки будут конечны, а грешники рано или поздно — прощены, и даже Дьявол покается.

Фрагмент фрески из кафедрального собора Флоренции. Фото: Илья Снопченко / ИА «Диалог»

В целом авраамические религии, поскольку являются продолжением друг друга, довольно похоже описывают ад. В исламе существует аналогичное понятие — Джаханнама. Здесь примерно то же, что и у христиан: муки от огня, сера и выжженные пустоши, а также обширный бестиарий — джинны и шайтаны. Коран предупреждает нас о «гнойной воде», которую проглатывает грешник, и «приходит к нему смерть со всех мест, но он не мёртв, а позади его - суровое наказание» (14:19-20). Структура ада — врата в преисподнюю и уровни-круги, уходящие вглубь земли (39:71-73).

О еврейском аде можно узнать из раввинистической литературы, то есть из комментариев к Талмуду. Долгое время существовало мнение, что грешники подвергаются наказаниям в аду лишь в течение 12 месяцев. После этого их уничтожают и избавляют от страданий. И лишь небольшое число — те, кто отрёкся от своего народа и религии — будут мучиться вечно. Еврейский философ Рабби Акива полагал, что грешники после того, как искупят свои грехи, присоединятся к праведникам в раю (Эд. 10). В Талмуде также говорится о том, что у грешников есть возможность присоединиться к праведникам в случае раскаяния и признания справедливости наказания (Эр. 19а). В некоторых источниках говорится, что праведность сына может облегчить посмертную участь родителей. Законоучители из Эрец-Исраэль отрицали существование ада и считали, что после Страшного суда грешников испепелит жар, исходящий из их собственных тел (Быт. Р. 6:6; 26:6).

Непостоянные ады

В буддизме ад именуется Наракой и является одним из шести миров, которые циклично проходят души. Он не вечен ни для кого. Души, искупившие со временем свою карму, выходят в высшие миры. И снова круги — от самого безобидного к самому страшному уходят они воронкой в центр земли. Восемь горячих — в центре, восемь холодных — по краям, и множество побочных между ними.

Муки ада. Старинная китайская книжная иллюстрация. Изображение с сайта ru.wikipedia.org

В китайских верованиях ад называется Диюй. И в нём также души грешников не задерживаются навечно. Он имеет форму сложного, многоуровневого лабиринта. Китайский ад имеет свою столицу — подземный город Юду. Выглядит он как обычный земной мегаполис, только населяют его демоны и души. Помимо этого, существуют теории о Десяти Судилищах и восемнадцати уровнях ада. Китайские представления очень неоднородны, и разнятся в зависимости от региона, где проживают верующие.

У японцев в синтоизме представление об аде — Дзигоку или Ёми — близко к древнегреческим мифам: есть река, отделяющая царство мёртвых от мира живых, а верховный правитель Эмма схож с Аидом. Индуизм не помещает ад отдельно. Здесь грешники испытывают мучения в земной жизни за грехи в предыдущих реинкарнациях и ожидают выхода из постоянного круговорота душ.

Литературный взгляд

Хрестоматийным, самым известным отображением ада в литературе является преисподняя из «Божественной комедии» итальянского поэта Данте Алигьери. Он, сочетая католическую мифологию и классификацию грехов Аристотеля, разрабатывает подробную концепцию девятиуровневого ада. Самый безобидный верхний Лимб уготован добродетельным нехристианам, некрещёным младенцам, ветхозаветным праведникам. Их участь — вечная скорбь. В самом низу ада, девятом круге, Люцифер в компании Брута и Иуды страдают, скованные льдом. И их порок — предательство.

Вильям Адольф Бугро, Вергилий и Данте в аду. Изображение с сайта ru.wikipedia.org

Довольно минималистичную картину ада нарисовал Жан-Поль Сартр. «Ад — это другие», — утверждает он и в пьесе «За закрытыми дверями» показывает нам всего лишь небольшую тёмную комнату и компанию из трёх людей. Как выясняется, главное мучение — это вечное присутствие постороннего, его жалобы, воспоминания, навязчивость. Японский же классик Рюноске Акутагава отметает все сложные схемы и провозглашает адом одиночество и отсутствие перемен, повседневность. Его ад здесь и сейчас, а жизнь — это попытки его избежать.

(21 голос : 4.2 из 5 )

Александр Ткаченко

Взбесившийся ротвейлер

Если Бог есть Любовь, почему Он так жестоко наказывает грешников? Что такое – геенна огненная? Откуда взялся ад и какова природа адских мучений? Святые Отцы ответили на такие вопросы еще полтора тысячелетия назад, но знаем ли мы сегодня эти ответы?

«Я с вечностью пребуду наравне. Входящие, оставьте упованье…» В «Божественной комедии» Данте эти слова написаны над входом в ад. А само описание ада, которое итальянский автор эпохи Возрождения дал в своей поэме, на несколько веков стало хрестоматийным для всей европейской культуры. По Данте, ад – это обширное пространство, специально оборудованное для мучения попавших туда грешников. И чем тяжелее грехи умершего человека, тем более ужасным страданиям подвергается его душа в аду после смерти.

Вообще, идея посмертного воздаяния за совершенное зло существует практически у всех народов. Несмотря на множество и разнообразие религиозных верований в нашем мире, едва ли среди них можно найти такое, которое отрицало бы мысль о наказании грешников в загробном мире. И христианская религия не является исключением из общего правила, она тоже утверждает, что совершающие грех люди будут мучиться в аду.

Но здесь-то и возникает проблема. Дело в том, что христианство – единственная религия в мировой истории, которая утверждает, что Бог есть – Любовь. Более того – Любовь жертвенная! Бог христиан стал Человеком, жил среди людей, терпел всевозможные лишения, добровольно принял мучительную смерть на кресте… Бог, пришедший пострадать за грехи людей, Бог, знающий, что такое страдание – ничего подобного нет ни в одной религии мира.

И вдруг этот добрый Бог обещает непокаявшимся грешникам такие загробные муки, о которых в еврейском религиозном сознании до Христа не было даже представления. В ветхозаветном понимании, души умерших людей шли в шеол, место бессознательного пребывания, страну вечного беспробудного сна. Но Христос совершенно определенно говорит: души праведников идут в Царство Божие, души грешников – в геенну огненную, где червь их не умирает и огонь не угасает. Образ ада как – огненного наказания за грехи, места вечного мучения, геенны – появляется именно в христианском вероучении.

Как это понимать? Получается, что Христос, Который плакал от сострадания чужому горю, Который и на кресте молился о прощении Своих мучителей; Христос, не осудивший ни одного грешника (с огромным множеством которых Он общался в земной Своей жизни), вдруг резко меняет отношение к ним после их смерти? Неужели Христос любит людей, лишь пока они живы, а когда они умрут, Он из любящего и заботливого Бога превращается для них в безжалостного и неумолимого судью, более того – в палача и карателя? Конечно, можно сказать, что речь тут идет о грешниках, которые сами заслужили свое наказание. Но Христос учил своих учеников не воздавать злом за зло. Выходит, что сказано это было лишь для людей, а сам Бог за содеянное зло воздает грешникам таким жутким страданием, что страшно об этом даже думать? За несколько десятилетий грешной жизни – вечное мучение… Но почему же тогда христиане утверждают, что Бог есть – Любовь?

Такие вопросы возникают у многих. Но верующим людям проще разрешить свои недоумения. Тому, кто обращался с молитвой ко Христу и хоть раз в своей жизни ощутил ответное прикосновение Руки Божией, больше не нужны никакие объяснения. Верующий человек знает, что Бог есть Любовь уже из своего опыта общения с этим Богом. А вот для невоцерковленного человека вопрос о вечном наказании за грехи, имеющие окончание, нередко становится серьезным препятствием в понимании христианства.

Христос действительно говорил о геенне огненной. Но что такое геенна и почему она – огненная? Откуда взялось это слово и что оно означает? Не разобравшись в этом, просто невозможно правильно понять слова Христа о посмертной участи нераскаявшихся грешников.

Духовная помойка язычества

Читая Евангелие, нетрудно убедиться в том, что Христос не употреблял в своей проповеди богословские и философские термины. Говоря о Царстве Небесном с рыбаками и виноградарями, Он использовал образы, понятные и близкие простым людям, населявшим тогда Иудею. Язык Евангелия – это иносказание, притча, за которой стоит духовная реальность. И относиться к Евангельским метафорам как к прямому описанию этой реальности было бы, по меньшей мере, наивно. Читая притчу, в которой Господь уподобляет Царство Божие горчичному зерну, из которого вырастает дерево, вряд ли кто-нибудь всерьез озадачит себя проблемой – а сколько на этом дереве было веток, и какой породы птиц имел в виду Христос? Но в рассуждениях о геенне современный читатель Евангелия почему-то склонен понимать слова Христа буквально. А между тем, в Евангельские времена любой иудей знал, что такое геенна и где она находится.

Ге-Еннон по-еврейски значит – долина Енномова. Она начиналась прямо за городской стеной Иерусалима. Это было мрачное место, связанное для евреев с самыми ужасными и омерзительными воспоминаниями. Дело в том, что после заключения Завета с Богом израильский народ многократно нарушал этот Завет, уклоняясь в язычество. И долина Енномова была местом поклонения Молоху и Астарте, культы которых сопровождались противоестественными развратными оргиями с храмовой проституцией, жрецами-кастратами и человеческими жертвоприношениями. Там были сооружены тофеты (с финикийского буквально: места сожжения людей) и совершались самые отвратительные и жестокие ритуалы, которые только существовали в древнем язычестве. На раскаленные руки идола Молоха бросали младенцев, и они скатывались в огненное нутро истукана. А в капищах Астарты девы приносили ей в жертву свою невинность. Из долины Енномовой этот ужас расползался по всей Иудее. Даже в Иерусалимском храме царь Манассия установил идола Астарты. Такое беззаконие не могло продолжаться бесконечно, и пророк Иеремия, собрав вокруг себя иудейских старейшин, именно в Ге-Енноне предрек народу Израиля падение Иерусалимского царства за отступление от Бога Истинного.

В VI веке до Рождества Христова вавилонский царь Навуходоносор завоевал Иудею, разрушил Иерусалим, разграбил и сжег Храм. Тогда же была навсегда утрачена величайшая святыня еврейского народа – ковчег Завета. Тысячи еврейских семей были угнаны в Вавилон. Так духовный разврат, средоточием которого была долина Енномова, кончился для иудеев эпохой Вавилонского пленения.

Когда евреи вернулись из плена на родную землю, Ге-Енна стала для них местом, вызывавшим ужас и отвращение. Сюда начали свозить мусор и нечистоты со всего Иерусалима, а для предупреждения заражения здесь постоянно поддерживался огонь. Ге-Еннон превратился в городскую свалку, на которую выбрасывали также и трупы казненных преступников.

Долина Енномова стала у евреев символом гибели язычества и разврата. Смрад и никогда не потухающий на свалке огонь царили там, откуда некогда разливалась духовная зараза, погубившая Израиль во времена Навуходоносора.

Ге-енна была для иудеев частью их быта, такой же понятной, как и сжигание плевел после обмолачивания зерна. Христос употреблял эти образы, чтобы слушающие Его люди как можно глубже прониклись мыслью о гибельности греха. Слова же о неугасающем огне и неумирающем черве – буквальная цитата последнего стиха книги пророка Исайи, также прекрасно знакомой иудеям. И там эти слова относятся не к душам умерших грешников, а к трупам врагов Божиих.

За всеми этими страшными символами, безусловно, стоит не менее страшная духовная реальность. Нам, к счастью, невозможно постичь ее до конца, поскольку полностью эта реальность открывается лишь нераскаянным грешникам после смерти. Но хотя бы отчасти понять причины адских страданий можно, ознакомившись с учением о страстях, которое было составлено Святыми Отцами Восточной Православной Церкви.

Взбесившийся ротвейлер

Что же такое страсти? Представьте, что вам подарили щенка собаки бойцовской или служебной породы, скажем – ротвейлера. Прекрасный подарок! Если собаку воспитывать как положено, дрессировать ее, научить подчиняться командам, то она станет для вас верным другом и надежным защитником. Но если такому щенку не дать надлежащего воспитания, то через несколько месяцев вы обнаружите в своем доме мощное, клыкастое чудовище, которое начнет диктовать вам условия совместного проживания. Такая собака превращается в злобного, неуправляемого зверя, способного покусать, искалечить и даже убить своего нерадивого хозяина.

Подобным образом действует страсть – некое свойство человеческой души, которое изначально было полезным и нужным. Но, неправильно употребляемое человеком, это свойство изменилось, сделавшись для него опасным и злым врагом.

Церковь учит, что человек – удивительное существо, единственное творение, которое Бог создал по Образу и Подобию Своему, вложив в него разум и творческое начало. Но человек был создан не для блаженного безделья. Смыслом его существования должно было стать радостное сотворчество со своим Создателем. Получив от Бога власть над материальным миром, он должен был хранить и возделывать Райский сад, а впоследствии, размножаясь и наполняя лицо Земли, превратить в Рай всю Вселенную. Для этой высокой цели Бог наделил человеческую природу колоссальным творческим потенциалом, огромным количеством различных сил, свойств и способностей, употребив которые на исполнение воли Божией о себе, человек стал бы настоящим царем сотворенного мира. Но Бог создал его не подобием автомата, жестко запрограммированного на выполнение этого плана. Такое сотворчество могло быть реализовано лишь в свободном союзе взаимной любви и доверия двух личностей – Бога и человека. А где нет свободы, там не может быть и любви. Иначе говоря, человек был свободен в выборе – следовать воле любящего его Бога, или нарушить ее. И человек не устоял в этой свободе…

Испорченный дар

После грехопадения он не утратил качеств и свойств, полученных от Бога. Просто эти качества вдруг превратились для него в комплект мин замедленного действия. Лишь выполняя Божий замысел о себе, человек мог использовать свои способности во благо. В любом другом случае они становились источником беды и разрушения. Простая аналогия: топор придуман и сделан для плотницких работ. Но, используя его не по назначению, можно вырубить плодоносящий сад, отрубить себе ногу или убить старушку-процентщицу.

Так и грех извратил все свойства человеческой души. Вместо осознания себя – образом Божиим, человек приобрел самолюбование, гордыню и тщеславие, любовь превратилась в похотливость, способность восхищаться красотой и величием творения – в зависть и ненависть… Все способности, которыми Господь так щедро одарил человека, тот стал использовать вопреки их предназначению. Так в мир вошло зло, так появились страдания и болезни. Ведь болезнь – это нарушение нормального функционирования какого-либо органа. А в результате грехопадения все человеческое естество оказалось расстроенным и начало жестоко страдать от этого расстройства.

Совершая любой грех, человек нарушает волю Божию и заставляет свое естество работать не так, как оно было задумано Богом. Если же этот грех становится для человека источником удовольствия и он совершает его снова и снова, в нем происходит перерождение естественных свойств, употребленных для греховных радостей. Эти свойства выходят из-под контроля человеческой воли, становятся неуправляемыми и требуют от несчастного человека все новых и новых порций греха. И даже если потом, увидев, что это – путь к гибели, он захочет остановиться, сделать это будет очень непросто. Страсть, как взбесившийся ротвейлер, будет тащить его от греха к греху, а при попытке остановиться покажет клыки и станет безжалостно терзать свою жертву. Это действие страстей легко можно проследить в трагической судьбе наркоманов и алкоголиков. Но наивно было бы думать, будто ненависть, блуд, зависть, гнев, уныние и т.п. – менее разрушительны для человека, чем непреодолимая тяга к водке или героину. Все страсти действуют одинаково страшно, так как имеют общий источник – искалеченную грехом человеческую природу.

Огонь, страшней огня

Страдания, которые неудовлетворенная страсть причиняет человеку, очень напоминают действие огня на человеческое тело. Не случайно Святые Отцы, говоря о страстях, постоянно употребляли образы пламени, жжения, горящих углей, и т.п. Да и в нецерковной, светской культуре не нашлось лучшего определения для страстей. Тут и «воспылать страстью», и «сжигаемый страстями», и знаменитое лермонтовское: «…одна, но пламенная страсть», и популярный рекламный слоган: «Зажги огонь страсти…». Зажечь-то его легко, а вот потушить потом – невероятно трудно. Но люди почему-то очень легкомысленно относятся к этому огню, хотя все мы на собственном опыте знаем его действие. В одних он – тлеет, в других – горит, а кого-то – сжег дотла на наших глазах. Чтобы в этом убедиться, достаточно посмотреть хронику криминальных происшествий в любой газете.

…Мужчина. Непьющий. С высшим образованием. Во время семейного скандала ударил жену – и случайно убил. Потом задушил малолетнюю дочь, чтобы она его не выдала. Потом понял, что натворил, и – повесился.

…Женщина. Учительница. Из ревности облила соперницу серной кислотой.

…Другая женщина. Решив покончить с собой, выпила флакон уксусной эссенции. Ей спасли жизнь, но на всю жизнь она осталась инвалидом.

…Отец двоих детей. Директор учреждения. Очень добросовестный работник. За несколько месяцев просадил на игровых автоматах огромную сумму казенных денег. На суде сказал: «Когда я играл, я не владел собой…».

Люди не владеют собой. Огонь страстей нестерпимо жжет их, требуя совершать грех снова и снова. И в конце концов загоняет их в тюрьму, на больничную койку, в могилу… Это очень похоже на безумие, но подобными историями наша жизнь буквально переполнена. И если бы смерть прекращала эти страдания, она была бы для человека величайшим благом. Но Церковь прямо говорит об обратном. Вот слова преподобного о страстях, действующих в душе человека после смерти тела: «…Душа, находясь в теле сем, хотя и ведет борьбу от страстей, но имеет и некоторое утешение оттого, что человек ест, пьет, спит, беседует, ходит с любезными друзьями своими. Когда же выйдет из тела, она остается одна со страстьми своими и потому всегда мучится ими; занятая ими, она опаляется их мятежом и терзается ими, так что она даже не может вспомнить Бога; ибо самое памятование о Боге утешает душу, как и в псалме сказано: «Помянух Бога и возвеселихся», но и сего не позволяют ей страсти».

«Хотите ли, я объясню вам примером, что говорю вам? Пусть кто-нибудь из вас придет, и я затворю его в темную келлию, и пускай он, хотя только три дня, не ест, не пьет, не спит, ни с кем не беседует, не поет псалмов, не молится и отнюдь не вспоминает о Боге, – и тогда он узнает, что будут в нем делать страсти. Однако он еще здесь находится; во сколько же более по выходе души из тела, когда она предастся страстям и останется одна с ними, потерпит тогда она, несчастная?»

Страсти сравнивают с огнем, но это не совсем правильно. Потому что страсти гораздо страшнее огня. Огонь может мучить человека лишь непродолжительное время, потом срабатывает защитная реакция организма и человек теряет сознание. Потом умирает от болевого шока.

А вот когда огонь страсти терзает человека всю жизнь, а после смерти лишь многократно усиливается…

Тем и страшен грех, что рождает в душе человека страсти, которые после смерти станут для него неугасимым адским пламенем.

Ложь ада

«Был правдою мой Зодчий вдохновлен:
Я высшей силой, полнотой всезнанья
И первою любовью сотворен…
…Входящие, оставьте упованья.»

Ад (преисподняя, геенна огненная и др.), по представлению людей, является пристанищем для душ грешных и ведших при жизни неправедный образ жизни. Есть некоторые различия в описаниях ада в зависимости от религии и конфессий, в основном они касаются времени пребывания душ в преисподней, места расположения входа в это ужасное место и других моментов.

Однако большинство религий представляют ад в виде горящей ямы, в которой мучаются в огне, гораздо более жгучем, чем на земле, грешные души, а жуткие обитатели ада контролируют и усиливают страдание своих жертв. Подробнее о различиях представлений об аде в разных религиях читайте в нашей статье .

Мифологические представления о том, что происходит в аду

Ад в мифологии древних греков

Аид

У древних греков не было как такового мнения, что существует отдельное место, где после смерти пребывают грешные души. Был один подземный мир, в котором правил злой бог Аид. Несмотря на благоговейный страх, который испытывали перед ним древние Элины, они считали его богом гостеприимным, ведь ни один человек, за исключением богоподобных героев вроде Геракла, не могли избежать встречи с ним.

Реки Тартара

Назывался этот подземный мир - пристанище умерших - Тартар. Судя по дошедшим до нас мифам, от поверхности Тартар отличался непроглядной жуткой мглой, так как солнце никогда не проникало в его недра. Во всем остальном Тартар очень похож на землю: есть здесь и суша, и реки. Последних было всего пять: Амелет, Кокит, Океан, Стикс и Лета.

Сразу после смерти душа, прибывающая в Тартар, должна была напиться из реки Леты и получить забвение - забыть свою земную жизнь (отсюда выражение «кануло в Лету» - забыто). После этого растерянные и сомневающиеся души ждали паромщика, который перевозил их на другой берег реки Стикс в царство Аида.

Харон

Харон - мифический старец, который правил лодкой, и за плату привозил бестелесных духов на суд Аида и других богов. По погребальным обычаям того времени под язык умершему клали монету (обол), предназначенную в уплату Харону. Перевозит он только тех, чьи останки погребены в могиле, и никогда не вез души назад в мир живых.

Вердикт Аида

На другой стороне реки Стикс душа попадала на Суд, выносилось решение о ее дальнейшем распределении, в зависимости от того, как была прожита ею земная жизнь. Так, например, царь Коринфа Сизиф был приговорен к вечному труду: он должен был вкатывать на гору тяжелый камень, который всегда падал вниз, едва приближаясь к вершине.

Причины столь тяжкого и безрезультатного труда серьезно разнятся: по одним мифам, Сизиф грабил путешественников, держащих путь через Коринф, по другим, пытался обмануть смерть или похищал богов, одним словом, наказан царь был за обман и хитрость. Таким образом, каждый, попав в Тартар, получал по заслугам.

Таковы были представления древних греков о том, что происходит с душой в аду.

Литературный ад у Данте

Наиболее известным литературным представлением геенны огненной более позднего периода является ад из "Божественной комедии" Данте Алигьери.

9 кругов

В этой истории автору было дозволено спуститься в ад в сопровождении своей погибшей возлюбленной Беатриче и древнегреческого поэта Вергилия. Ад выглядит как гигантская воронка, состоящая из 9 витков, на каждом из которых мучаются грешники, в зависимости от тяжести своей вины.

На нижний круг были отправлены такие люди, как Иуда, Брут и другие, те, кто в земной жизни очернили себя предательством доверившихся им. Их поедал сам Люцифер, причиняя невиданные муки и возобновляя ежедневно жестокий ритуал расправы.

Что делают с грешниками в мусульманском аду

В исламе ад носит название «Джаханнам», что значит «огонь большой силы». Это должно напоминать мусульманам о том, что ждет их в случае несоблюдения основ Корана. Ангелы, главного из которых зовут Малик, руководят пытками неверных и тех, кто был грешен на земле, не читал намаз и нарушал обряды, предписанные религией.

Согласно этим представлениям, после Суда Аллах воскрешает человека в теле, большем, чем при жизни, чтобы увеличить муки, испытываемые им в огне. Грешника заковывают в цепи так, чтобы он не мог шевелить руками и ногами, при этом полметра цепи входит через рот, а выходит сзади. В таком виде Ангелы ведут свою жертву на огонь, а она чувствует себя, как шашлык на вертеле.

При этом человеку являются воскресшие, попавшие в рай, наслаждающиеся едой, питьем и другими благами. Наказанный просит, хотя бы часть того, что есть у них. А праведники отказывают ему, говоря: «Мы получили то, что обещал нам Аллах после смерти, а ты получил?». И ничего не остается грешнику, как ответить: «Да».

Время, которое человек будет мучиться в Джаханнаме, зависит от степени тяжести его прегрешений. И только неверные («кафиры») и лицемеры будут вечно преданы огню и никогда не получат прощения.

Что происходит в буддийском Аду

Ад у буддистов носит название «Нарака» и состоит из 16 кругов: 8 холодных (где грешники мучаются от холода) и 8 горячих (где пытки производятся огнем). Заранее определен способ наказания и время, на которое человек помещается в этот круг.

Например, первый холодный круг «Арбуда-нарака» (ад волдырей) - здесь люди лишены одежды и обуви, а от холода и пронизывающего ветра их кожа покрывается огромными волдырями. Время пребывания в этом аду равно времени, которое потребуется, чтобы опустошить бочку кунжута, если брать по одному зерну в 100 лет.

А вот нижний холодный круг «Махападма-нарака» (великий лотосовый ад) настолько холоден, что кожа и внутренние органы человека трескается от мороза, а находиться здесь будет грешник 8*10 10 лет.

В самом страшном «горячем» круге, называемом «нескончаемым адом», находятся люди, которым при рождении даны были власть и признание, но они побуждали людей не к добру и благодетели, а проповедовали алчность и жестокость. Здесь грешники в страшном пламени будут мучиться вечно, до скончания веков.

В большинстве мировоззрений есть свои представления о местонахождении Ада, подробно об этом читайте в статье .

Нужно отметить: каковы бы ни были представления о том, что происходит в аду, все эти кары предполагают наказание для людей, ведущих противоправный образ жизни на земле, и чтобы избежать их, достаточно соблюдать важнейшие заповеди и каноны добродетели.

Не придавая значения точного учения первому взгляду на адские мучения, оставляя его в ряду частных мнений, церковь тем более не может принять последнего, как переводящего на будущую обновленную жизнь грубые понятия теперешней жизни, скрывающие от наших очей высокий образ любвеобильного Бога христианского. Грубые понятия об адских мучениях могут быть приличны религиям, составляющим произведение человеческого ума, и людям, мыслящим в духе учения об аде, которое, по Корану, таково: «Какое страшное жилище (геенна)! Когда грешники будут ввержены (туда), то услышат её рыкающею, а огонь загорится с силой. Ад чуть не треснет от ярости». – «Кожа мучащихся истребится огнем, но мы оденем их другою, чтобы заставить их испытать наказание». – «Мы заставим его (грешника) жариться на огне сакара (адского огня). Он ожигает тело человека. Он не оставляет ничего, не истребивши, не оставляет ничего целым, ничему не дает скрыться». – «Осуждаемый на жилище в огне, имея тело сверху покрытым слоями огня, будет напоен кипящей смолой, которая изорвет ему внутренности; он покроется вонючей водой». «Нечестивые еще будут накормлены деревом Цаккум. Это дерево растет из глубины ада; его вершины как будто демонские головы. Отверженные будут им питаться и наполнять желудок». «Сверх того увидим их обремененными по рукам и ногам цепями. Их туники будут из смолы, огонь покроет их лица, потому что Бог распределяет каждую душу по делам ее» . Эти буквальные выдержки из Корана не оставляют никакого сомнения в том, что магометанство разумеет адские мучения в грубочувственнем смысле.

Если же ни один из двух приведенных взглядов на адские мучения не может быть принят за точное учение веры православной, а церковь сочла за лучшее оставить вопрос об адском огне без определенного ответа, который, по выражению блаженного Августина, ведом только Духу Божию и тому, кому благоволит открыть этот Дух, то не следует ли, ввиду молчания церкви и замечания блаженного учителя оной, отказаться от уяснения довольно нелегкого для понимания предмета? Следовало бы, если бы Дух Божий сам не поднимал завесы, прикрывающей будущее от наших глаз. Заглянем же за эту завесу, насколько она приподнята Духом Божиим верующим во Христа и приникающим с благоговением к его Божественному слову, к учению церкви и к книге природы. Что же читаем в этих органах вещаний Духа Божия?

Слово Божие, говоря об огне геенском, усвояет ему странные, по-видимому, свойства. Оно, во-первых, называет его «огнем неугасимым» (; ); во-вторых – огнем, опаляющим свои несчастные жертвы и никогда не сжигающим их (.); в третьих – огнем, в котором не будет ни луча света, который будет непроглядною тьмою ( и др.). На этих чудных свойствах адского огня, как свойствах, заслуживающих особенного внимания, размышляющих о нем, останавливались многие отцы и учители церкви,например: Григорий Нисский , Иоанн Златоуст, Августин, Тертуллиан, Минуций Феликс, Лактанций, Василий Великий и др. Последний например, говорит: «Тамошний огонь будет огонь несветлый, который во тьме содержит попаляющую силу, но лишен светозарности», в котором, по Ефрему Сирину , «нет ни луча света» , который совсем не похож на настоящий: «этот, что захватит, сожжет и изменит на другое, а тот, кого однажды обымет, будет жечь всегда и никогда не перестанет, почему и называется неугасимым», – говорит святой Златоуст . Лактанций пишет: «Этот (адский) огонь будет весьма отличен от употребляемого нами огня. Наш огонь потухает, как скоро недостает топлива для поддержки его; но огонь, который Бог возжжет для казни нечестивых, будет огнем, не имеющим надобности ни в каком топливе; он будет без дыма, будет чист и жидок как вода, не будет подниматься вверх, как наш огонь, которого земляные части и грубые испарения принуждают подниматься к небу неровными и нестройными волнами. Этот огонь будет иметь силу вместе и жечь нечестивых, и сохранять их; ибо, служа сам для себя пищею, он будет уподобляться баснословному коршуну, который гложет Тития, не умерщвляя его, как то поэты повествуют. Он будет жечь и мучить тела, не истребляя их. – Те, которых добродетель будет совершенна, нисколько не коснутся этого огня, потому что будут иметь в себе силу, от него их устраняющую. Огню этому Бог дарует власть мучить преступных, но щадить непорочных ». И нельзя мыслящей душе не остановить внимания на свойствах адского огня! В природе, нам известной, мы знаем огонь угасающий, огонь, истребляющий вещи, подвергающиеся его действию, огонь, в обыкновенном виде сопровождающийся пламенем. Разница, очевидно, громадная. Как же понимать чудные свойства адского огня, и какое составить понятие о нем?

Ключ к разрешению этого вопроса мы думаем видеть в словах самого Иисуса Христа, заимствуемых из его притчи «О богатом и Лазаре». В этой притче, известной всякому христианину, внимательному к слову Божию, говорится, что богатый, находясь в аде, в муках, увидел вдали от себя Авраама и Лазаря на лоне его, возопив, сказал: «… отче Аврааме! умилосердись надо мною и пошли Лазаря, чтобы омочил конец перста своего в воде и прохладил язык мой, ибо я мучаюсь в пламени сем. Но Авраам сказал: чадо! вспомни, что ты получил уже доброе твое в жизни твоей, а Лазарь – злое; ныне же он здесь утешается, а ты страдаешь…» (). Из этих слов притчи прежде всего видно, что мучения богача в геенском огне состоят в теснейшей внутренней связи с земною его жизнью: «помяни, яко восприял еси благая в животе твоем» , – говорит ему Авраам; взамен чего – «ныне страждеши» . – Что же это за благая, яже богатый восприял в животе своем? Во время земной своей жизни, как сказано в начале притчи, богатый каждый день пиршествовал блистательно: «каждый день пиршествовал блистательно» (). После такого рода земной жизни, какой род мучения выпал на долю богача? У него опаляется нестерпимо жгучим огнем гортань; для неё просит прохлаждения у Авраама несчастный страдалец. Чем грешил он во время земной своей жизни, то и опаляется адским огнем; страдалец был сластолюбец, и страждет у него орган сластолюбия, язык; страдалец любил на земле искусственный, изысканный способ удовлетворения своего вкуса – в аде видит единственное средство к прохлаждению этого органа чувств в самом естественном предмете утоления жажды, в воде; он говорит: «отче Аврааме! умилосердись надо мною и пошли Лазаря, чтобы омочил конец перста своего в воде и прохладил язык мой, ибо я мучаюсь в пламени сем» . Чтобы геенский огонь опалил все тело страдальца, этого из притчи не видно .

Какое же понятие об адском огне, имеющем опалять нераскаянных грешников, следует из притчи Христа Спасителя? Приточный страдалец горит в огне своей земной страсти; огонь получает свою пищу в искусственности, изысканности, ненормальности употребления грешившего органа; источник прохлаждения для него усматривается в самом простом, естественном предмете, назначенном для удовлетворения опаляемой части тела; словом – "ими же страдалец согрешат, сими и мучится» (). Отсюда так естественно следует, что всякий нераскаявшийся грешник будет опаляться в геенне огнем своей страсти, опаляться настолько, насколько органы страсти уклонялись от естественного употребления их к неестественному, от простого к искусственному, от нормального к ненормальному, от законного к незаконному; эта ненормальность, эта незаконность и будут очагом адского огня, который мог бы быть погашен только тем, что составляло простой, безыскусственный, нормальный, законный способ удовлетворения грешивших органов, но поздно. Каждый из отходящих в геенну будет вопиять подобно приточному страдальцу: «стражду во пламени сем» , в пламени моей земной страстной наклонности. В этом источнике будет заключаться и разнообразие адского огня для разного рода грешников, о чём святой Ефрем Сирин говорит так «Иначе мучится прелюбодей, иначе убийца, иначе вор и пьяница и т.д. .

Чтобы вывод, извлеченный нами из притчи Спасителя, получил прочность, и понятие об адском огне – большую определенность и ясность, обратимся за разъяснением занимающего нас предмета к книге природы и прочитаем из нее необходимое для нас при пособии науки. Это необходимое будет относиться к обстоятельнейшему рассмотрению устройства нашего тела, насколько оно имеет значение в нашей нравственной жизни. Что же мы черпаем из этого источника?

а) «По всему нашему телу, везде, где только есть признаки ощущения и движения, распространяется сеть нервов, получающих свое начало в центрах нервной системы – головном и спинном мозгу, находящихся в костяных хранилищах».

б) «Нервные нити сами по себе не обладают над силою возбуждаться и действовать, ни способностью чувствовать, мыслить и хотеть, но посредством их и не иначе душа управляет всеми жизненными отправлениями, они не что иное, как бессознательные проводники возбуждения, которые производятся душою, или получаются ею от внешнего мира. Когда порыв какой-нибудь страсти волнует душу человека, тогда возбужденное состояние её сообщается нервной системой, как бы телеграфными проволоками, всем членам человеческого тела ".

в) «Нерв, возбуждаемый душою к известной деятельности, от частого повторения одних и тех же действий, не только легче выполняет эти действия, но может получить и нередко получает к ним физическую наклонность, дает чувствовать эту наклонность душе, которая ощущает нервный организм с его особенностями и теми физическими наклонностями, которые в нем установились от частого повторения той или другой деятельности. Таким образом, сначала нам нужно употреблять значительное напряжение сознания и воли, чтобы дать то или другое направление той или другой деятельности наших нервов, а потом мы принуждены бываем употреблять такое же усилие сознания и воли, чтобы противодействовать наклонности нервов, которую мы сами же в них укоренили: сначала мы ведем свои нервы, куда хотим, а потом они ведут нас, куда, быть может, мы совсем не хотим идти». «Правда, сознание и воля всегда остаются при нас и, как бы сильно ни было влечение нервного организма в каком-нибудь направлении, мы всегда можем противодействовать ему, но дело в том, что, тогда как сознание наше и воля действуют почти моментально, урывками, нервный организм, со своими наклонностями и привычками, влияет на нас постоянно. Как только воля наша ослабеет на мгновение, или сознание займется другим предметом, так нервы и начинают подталкивать нас на тот образ действия, к которому они привыкли, и «мы, – по выражению Рида, – увлекаемся привычкою, как потоком, когда плывем, не сопротивляясь течению». Только напряженное внимание к самому себе и время могут изменить настроение нервного организма.

г) «Опыты показывают, что один и тот же нерв может порождать только одного рода ощущения, хотя и в различной степени. Мы, например, заметно устаем живо представлять себе, т. е. выражать в нервных движениях, какую-нибудь одну картину, так что картина эта, несмотря на все усилия нашей воли, начинает бледнеть все более и более, тогда как в то же самое время мы можем представить себе живо другую картину. Но пройдет несколько времени, и мы можем представить себе прежнюю с прежнею живостью».

д) Из этого пояснения о способности известного рода нервов производить только известную работу поясняется новое положение: «нервы от деятельности устают, но, отдохнув, снова продолжают свою работу». Об этом свойстве нервов заметим себе следующее: «правильная смена утомления отдыхом составляет нормальную деятельность нервов и дает себя чувствовать всему существу человека хорошо. Но когда нервы выведены из своей нормальной деятельности, то как бы перестают уставать, продолжают работать с необыкновенною энергией и часто мучат нас своею непрошенною деятельностью. Ненормальная деятельность раздраженных нервов, повторяясь часто и продолжаясь долго, истощает силы тела, – это общеизвестный факт» .

е) Если же ненормальная деятельность нервной системы и всегда сказывается болезненно, то не можем из опыта не видеть, что такая болезненность с большею силою заявляет себя в ненормальном раздражении нервов противозаконными, безнравственными поступками людей. Возьмем для примера распутство: до чего доводит оно предающихся ему? При продолжающемся удовлетворении страсти, т. е. при гашении пожара маслом, жертвы распутства не всегда замечают опасность своего положения. Впрочем, и при этом дело доходит иногда до такого неестественного настроения нервного организма, при котором жертвы страсти являются фуриями, выходящими из границ всякого приличия. Кто не слыхал о беспутствах – Мессалины, Поппеи, Лукреции Борджио и многих других? А что, если бы они вздумали воздержаться от своих страстных подвигов? О, тогда они испытали бы то, что испытала Мария Египетская, с всею добросовестностью исповедавшая греховные деяния своей жизни, незадолго до своей смерти. Она говорит: «17 лет провела я в этой пустыне, словно с лютыми зверями борясь со своими помыслами… Когда я начинала вкушать пищу, тотчас приходил помысел о мясе и рыбе, к которым я привыкла в Египте. Хотелось мне и вина, потому что я много пила его, когда была в миру. Здесь же, не имея часто простой воды и пищи, я люто страдала от жажды и голода. Терпела я и более сильные бедствия: мной овладевало желание любодейных песен, они будто слышались мне, смущая сердце и слух». При этом «Страстный огнь разгорался внутри моего сердца и всю опалял меня, возбуждая похоть». Итако скончах седмьнадесят лет, бесчисленные беды пострадавши . Из этих слов преподобной Марии для нас важно её признание в том, что её нестерпимо опалял огонь привычных страстей, с прекращением удовлетворения их. Эти слова признания дают нам возможность понять, что и все фурии сладострастия потому и являются фуриями, что горят в огне своей страсти, возжженном ими самими и поддерживаемом непрекращающимся удовлетворением страстных требований. Да едва ли не испытывал внутреннего горения и всякий, кто состоял когда-нибудь под влиянием сильно возбужденной плотской страсти. Прислушаемся также к заявлению горьких пьяниц, когда им отказывают в рюмке водки на похмелье. По собственному признанию этих несчастных, они сгорают внутренне опаляющим их огнем. Это признание пьяниц св. Василий Великий выражает так «В утробах безмерно пиющих вино горит пламень, который погасить они не в состоянии. «О таких людях пророк Исайя проливает слезы, говоря: «Горе тем, которые с раннего утра ищут сикеры и до позднего вечера разгорячают себя вином» ()" .

Что сказано об одних страстях, то же бывает и при всех с наступлением невозможности удовлетворять им; что на высшей степени ненормального раздражения нервов сказывается так наглядно, то же совершается и на низших степенях, только в меньшей мере. Св. Василий Великий говорит: «Живущие страстно имеют собственный огонь страстей, как и богач имел внутри себя причину, которая палила его жаждою» . Или: «Сами себя приуготовляем к тому, чтобы стать годными к сожжению, и как искры огненные, возгнетаем в себе душевные страсти для возгорания геенского пламени, как и палимый жаждою в пламени богатый» . Или еще: «Сладостное для тебя в настоящем будет иметь горький конец; это, ныне от удовольствия происходящее в нашем теле, щекотание породит ядовитого червя, который будет бесконечно мучить нас в геенне, и это раздражение плоти будет матерью вечного огня» .

ж) Что же сказать об этом огне, жгущем людей, приводящим свой нервный организм в ненормальное, страстное раздражение: есть ли этот огонь метафорическое выражение болезненного, мучительного состояния организма под влиянием страсти, или это действительный огонь? Приходится отстранить всякую мысль о метафоричности, сказать: да, это действительный огонь, а не огонь, в переносном смысле понимаемый. Объяснимся. Мы сказали, что уставшие нервы, по отдыхе, опять являются способными к деятельности. Что же делается с ними во время отдыха? Что за сущность отдыха? Во время его в нервы поступают новые материалы из питательного процесса, вместо израсходованных, материалы, пополняющие убыль и, вследствие того, возобновляющие крепость и силу уставшего организма.

Что же это за расходуемый материал, восполняемый из питательного процесса? Это электричество, присутствие токов которого в нервах положительно доказано Дюбуа – моном и принято наукою как факт, уже не подлежащий сомнению. При нормальной деятельности нервов, во время отдыха, в них поступает нового материала столько, сколько нужно для продолжения таковой деятельности. Но если известный отдел нервов раздражен ненормально, если, потому, количество электричества, притекающего из питательного процесса, не может соответствовать силе и напряженности возбужденных нервов, то этот недостаток восполняется из наличных средств организма таким образом: наука, на основании опыта, принимает солидарность между всеми физическими силами, по которой одна из них может переходить в другую: движение в тепло, тепло в движение, то и другое в электричество, электричество в магнетизм и т. д. Отсюда становится понятным, что чрезмерно, ненормально раздраженные нервы могут превращать в необходимое для них электричество другие силы, потребные для других отправлений организма, вследствие чего, как сказано выше, и бывает истощение тела при нормальной деятельности нервов того или другого отдела .

Сообразив все сказанное о нервном организме и зная, что люди воскреснут в том же самом теле, в каком теперь живут на земле, в том же, хотя оно явится по воскресении в обновленном виде, теле, с тою же нормальностью или ненормальностью отправлений, какая выработана в нем душою на земле и которая, потому, окажется сродною ей и по воскресении, – сообразив все это, мы полагаем, что будущий адский огонь будет не метафорически понимаемый, но огонь действительный, материальный, только огонь не извне опаляющий грешника, но жгущий его изнутри, тот самый, который составляет основу жизнедеятельности нервного организма, огонь электрический. При чрезмерной ненормально раздраженной деятельности нервов, служивших той или другой греховной наклонности, количество этого огня явится в них несравненно больше того, чем следует для нормального состояния организма, явится на основании перехода сил одной в другую, вследствие их солидарности. Увеличение количества огня в греховно настроенных нервах и сделает то, что человек будет гореть именно в огне своей страсти, гореть тем сильнее, чем значительнее ненормальное раздражение нервов, чем обильнее, потому будет переход сил страдающего организма, вследствие их солидарности, в электричество ненормально раздраженных нервов. Этот огонь будет жечь человека – грешника, но не сожжет, потому что он (огонь) есть самая основа жизнедеятельности нервного организма, будет гореть и никогда не угаснет, будет гореть, но не светить, далее скорее отуманивать сознание человека, вследствие своей невыразимо мучительной жгучести. Чтобы гореть человеку в этом огне, не нужно ни пламенеющих костров, ни прислуги, возжигающей костры и поддерживающей силу пламени прибавкою нового горючего материала, вместо израсходованного, ни кипящих котлов со смолою, ни других каких-либо орудий казни грешников. С этим огнем, куда бы ни был помещен нераскаянный грешник на жительство, везде будет мучиться, хотя бы даже поместили его в рай, по прекрасному выражению покойного Высокопреосвященнейшего Иннокентия .

В настоящее время излишнее количество огня в ненормально возбужденных нервах уменьшается чрез разного рода органические выделения, следствием чего бывает усталость нервов, а не жжение их привлеченным в излишестве огнем, – хотя и теперь, как сказано выше, как бы в показание будущего огня, бывают случаи горения в огне страсти. Теперешние выделения ненормально возбужденного огня, носящие на себе печать нравственного повреждения, образуют нравственно растленную атмосферу, растлевающую мир и подготовляющую материал для огня, имеющего преобразовать и обновить вселенную. Но когда мир преобразится и обновится, когда в пределы его, по писанию, не может уже войти ничто скверное и нечистое (), не может, иначе снова нарушилась бы гармония природы и явилась бы не соответствующею блаженному состоянию праведников, тогда выделения ненормально возбужденного и излишне накопленного внутреннего огня грешников не будет, следовательно, не будет и усталости нервов, тогда внутренний огонь останется безысходно в своем внутреннем очаге и составит для собравшего его мучение неослабляющееся, непрекращающееся, вечное, всегда равное самому себе.

Этот огонь, как плод нарушенного равновесия сил, привлеченных в излишестве к ненормально настроенным нервам, в ущерб другим, естественным образом и необходимо произведет физическое безобразие в организме, которое увеличится еще вследствие болезненных потрясений внутренне горящего страдальца. Пояснение можем привести из явлений теперешней жизни, со слов св. Василия Великого . Этот святой отец, изображая состояние гневающегося человека на высшей степени раздражения, говорит: «У тех, кои желают мщения, в сердце кровь кипит, как от огня, волнуясь и шумя; вышедши же наружу, в ином образе гневающегося показует: очи гневающихся свойственные и обыкновенные не познаются; взор свиреп и огневиден; они зубы острят, как свиньи во время ярости; лицо синее и кровавое, голос жесток и паче меры напряжен, слова неясно, безрассудно, не подробно, ниже благочинно и благознаменито произносимые. Когда же неисцельно, как пламень от много подгнета, разжжется человек, тогда молено видеть позорище еще большее, кое ни словом объяснить, ни делом показать нельзя» . Если же человек так сильно обезображивается от внутренне действующего огня страсти теперь, когда равновесие сил может снова восстановиться, то что будет с прекращением этой возможности? Естественно заключать, что степень безобразия обнаружится тогда в несравненно большей мере.

Пояснение на то, что адский огонь останется безвыходно внутри страдальца, а вследствие своей безвыходности – без возможности прохлаждения адского жжения, молено находить в следующем церковном повествовании. Из этого повествования усматриваем, что язвы, мучащие грешника во аде, сокрыты от всего окружающего, – что выражается покрывающею их одеждою, – и, если делаются заметными для принимавшего откровение тайны о загробной жизни, то только по особому устроению Божию, для вразумления нерадящих о своем спасении . Повесть эта передается так «Двое друзей вошли в храм Божий, и как раз попали на трогательное, сильное истинами и сладостию речи слово проповедника, который доказывал спасительность самоотвержения и всю опасность мирской суетности. Один из них так тронут был силою этого слова, что его сердце не выносило упреков потрясенной совести и теплоты умилившихся чувств: он горько плакал о своем положении и, в этих горючих слезах души кающейся, дал обещание Господу – разлюбить все и пойти в монахи; напротив, другой был совершенно в ином расположении. Вместо того, чтобы убедиться в справедливости слова Божия и, при искренности покаяния, решиться исправить свое развращенное сердце, он ожесточился и жестоко издевался над евангельскими истинами. Эти друзья в церкви еще расстались между собою духом, а по выходе из нее – и телом: один, действительно, раздал все имение свое нищей братии и сделался монахом, а другой жил роскошно и в точном исполнении сердечных прихотей, как евангельский богач, и «каждый день пиршествовал блистательно».

Случилось, что монах пережил мирянина, и когда этот последний скончался, друг его пожелал узнать положение загробной судьбы его, и в этом желании искренно и с верою молился Господу Богу, предоставляя его святой воле исполнение своей детской молитвы. Бог услышал его, и чрез несколько дней во сне ему является умерший друг его. «Что, братец, каково тебе, – хорошо ли?» – спросил обрадованный видением монах. – «Ты хочешь знать это? – со стоном отвечал мертвец. – Горе мне, бедному! Червь неусыпающий точит меня и не дает покою чрез целую вечность» – «Что ж это за мучение?» – продолжал вопрошать монах. – «Это мучение невыносимо, но делать нечего: нет возможности избежать гнева Божия. Мне теперь дана свобода ради твоих молитв и, если хочешь, я тебе покажу мое мучение, только совершенно ли хочешь ты видеть и чувствовать то, или отчасти? Вполне моего мучения ты не можешь вынести, итак, некоторую часть испытай и виждь…» При этих словах он приподнял подол своего платья по колено, и – ужас и невыносимый смрад так поразили все чувства спящего, что он в то же мгновение проснулся… Вся нога, которую открыл ему друг его, была покрыта страшным червем, и от ран его исходил такой зловонный смрад, что нет слова и пера для выражения того… И этот адский смрад так охватил келью и монаха того, что он едва мог выскочить из нее, не успев даже захлопнуть дверь за собою, отчего смрад не переставал распространяться на весь монастырь; все кельи переполнялись им, и переполошенные иноки не понимали, что это значит… В течение долгого времени этот адский воздух не исчезал, и братия поневоле должны были оставить монастырь и в другом месте искать себе приюта, а друг покойного не мог ничем и никак избавиться от раз вдохнутого зловония, ни омыть, ни заглушить ароматическими эссенциями этого запаха .

О замкнутости внутри страдальца адского огня и невозможности ослабления адского жжения говорит и Св. Писание в приведенной нами притче Христа Спасителя» «О богатом и Лазаре». Несчастный страдалец опаляется огнем своей страсти, действующим внутри его, и ни в чем не находит облегчения своему мучению. В этой невозможности и заключается вечная отделенность ада от рая, или, по евангельскому выражению, пропасть велика, которой никому нельзя перейти ().

Слабое подобие состояния страдающих в адском огне молено видеть на земле в людях, страдающих горячкою. Все мы по опыту знаем, что правильное распределение теплоты в организме, соединенное с правильным и своевременным выделением всего излишнего, производит приятное ощущение, доставляет удовольствие для организма. Но лишь только в организме возникнут отклонения, лишь только поры его, вследствие какой-нибудь причины, закроются для испарения, что тогда происходит в человеке? Внутренний огонь, благодетельно согревавший его, начинает мучительно жечь; жжение этого огня заметно и для окружающих больного. При этом горении пламени однако нет; тьма огня увеличивается помрачением ума, при котором страждущий мечется во все стороны, готов бы броситься и в огонь и в воду, если бы не удерживали, не замечая далее опасности для себя.

Этим сравнением пользуется св. Иоанн Златоуст при рассуждении об адском огне, который понимал он, кажется, одинаково с нами. Он говорит: «Услышавши об огне вечном, не думай, будто тамошний огонь похож на здешний: этот, что захватит, сожжет и изменит на другое, а тот, кого однажды обымет, будет жечь всегда и никогда не перестанет, почему и называется неугасимым… Если ты будешь когда в сильной горячке, то перенесись умом к оному (геенскому) пламени . Ибо если горячка мучит и беспокоит нас, то что мы будем чувствовать, когда попадем в огненную реку, которая будет течь пред страшным судилищем!»

4. Червь неумирающий.

Что это за червь? И на этот вопрос, как на вопрос об огне геенском, не находим прямого ответа ни в писании, ни в учении церкви. Отстраняя мысль об исключительно духовном понимании этого рода адского мучения, имеющего, по словам некоторых богословов, символический смысл и обозначающего терзания совести при воспоминании о гнусных делах, совершенных в этой жизни , богомудрые отцы и учители церкви признают буквальный смысл учения о неумирающем черве, хотя и не объясняют, что это за червь. Так, например, св. Василий Великий в слове «о будущем суде» говорит: «Вообрази себе червей род некий ядовитый и плоти снедающий, который всегда ест и никогда насыщен быть не может, нестерпимые болезни угрызениями своими причиняя» .

Имея за собою авторитет отцов и учителей церкви, и мы признаем евангельское учение о неумирающем черве не символическим выражением угрызений совести, но учением буквально понимаемым. Желая придать своему убеждению возможную основательность, обратимся опять к данным, добытым наукою и дающим материал для уяснения евангельского учения, предлагаемого в форме положительной истины. Чем же наука дарит нас для разъяснения рассматриваемого предмета?

У Катрфажа например, читаем: «Большое число пузырчатых червей живут в кишечном канале; тремалоты встречаются почти во всех внутренностях, пузырчатые глисты, кажется, предпочитают самые ткани, почему и встречаются в мышцах, центре мозга» и т.д.

«Мы видим, что все эти и подобные им животные питаются и далее дышат за счет животного, в котором обитают. Всякое животное, имеющее свойственное ему питание, свою температуру, свои собственные жидкости, представляет вместе с сим совокупность различных условий, а потому и особенный мир для гельминтов. Поэтому эти чужеядные существа должны распределяться сообразно их натуре и не могут без различия жить во всех животных. Наблюдение подтверждает эти теоретические соображения. Всякий род животного питает ему лишь свойственного гельминта. Чтобы перечесть всех без исключения чужеядных, надо было бы рассмотреть все творения и перебрать всех животных».

«Эти странные животные иногда мириадами наполняют внутренности и ткани, проникают в самую черепную часть и в полость глазного яблока.»

В книге «Бог в природе, по Камиллу Фламмариону» читаем: жизнь разлита во всей природе, материк для нее слишком тесен; она рвется во все стороны, она населяет воды и неорганическое царство… Таким образом, эта сложная, непостижимая, разнообразная жизнь населяет животными каждую породу существ и всякого рода вещества… Знаем ли мы, сколько различных родов животных и растений есть в нашем теле?»

Что говорится в этих выписках, не частное мнение поименованных авторов, а результаты опытов в науке, не перестающей все более и более постигать тайны, созданной Богом природы.

Какой же вывод сделаем из предложенных вниманию читателей данных, приобретенных наукою?

Если человеческое тело, в своих больших и малых частях, в тканях и мускулах, в костях и жидкостях, есть совокупность неисчислимого мира живых существ, то оно живет совокупною жизнью всех этих живых существ. Но как живые, микроскопически малые существа населяют всякий живой организм высшего живого существа, но микроскопические существа одних родов и видов живут в одних высших организмах, другие – в других, то и человеческое тело есть совокупность известных только родов и видов микроскопического мира существ. Эти живые существа населяют человеческое тело потому, что природа их находится в полном согласии с условиями, представляемыми человеческим организмом. Но человек, управляясь свободною волею, может правильные, нормальные условия своей органической жизни изменить, исказить и коснеть в измененных условиях жизни, делаясь, в конце концов, рабом своей несчастной привычки. Например, правильно развивающаяся природа призывает человека к целомудрию, воздержанию, честности, уважению Прав других людей, человек может исказить себя, сделавшись неудержимым развратником, всегдашним сластолюбцем и кутилою, отчаянным плутом и негодяем, презирающим всякие человеческие права и достоинства. Если же человек, управляясь свободною волею, может радикально изменить условия нормальной человеческой жизни, делаясь в конце концов рабом новых, хотя и ненормальных условий, то следует заключить, что и мир микроскопических существ, населяющих его организм, приспосабливается к измененным условиям жизни и, приноровившись, до того свыкается с ними, что прекращение этих условий должно произвести в них болезненное раздражение, сопровождающееся болезненным состоянием всего организма. Только повторение ненормальностей, вошедших в привычку, заглушает немой, но неудержимый вопль микроскопических обитателей уклонившегося от правильных условий жизни организма, – заглушает, чтобы этот вопль впоследствии усилился еще более. Нужно ли ходить за примерами в пояснение этого? Желающий иметь таковые пусть оглянется окрест себя. Далее, быть может, достаточно будет внимания к самому себе, к явлениям собственной жизни: всякая, далее мелочная привычка, в случае неудовлетворения её требований, отзывается более или менее значительным томлением в организме.

Представим теперь положение человека, приучившего мир микроскопических существ своего организма к измененным, ненормальным условиям жизни, – положение в будущей загробной жизни. Мир-то микроскопических существ останется в нем тот же самый, какой был на земле, потому что есть основа организма, но приученный к измененным, ненормальным условиям жизни, которых не будет в обновленном мире, он с силою заговорит против своего владыки. Заглушить этот вопль внутренних обитателей организма так, как мы заглушаем его здесь повторением ненормальностей, невозможно будет, потому что обновленный мир не даст материала для повторения ненормальностей, иначе опять произошло бы расстройство в мире такое же, какое существует ныне, те же несчастья и бедствия, которые давят человечество ныне, иначе все дело нашего спасения обратилось бы в ничто. Остается страдать от выработанной свободно ненормальности, страдать без надежды видеть когда-либо конец страданию, потому что конец его был бы равнозначен прекращению бытия, страдать тем сильнее, чем больше были искажены нормальные условия органической жизни здесь, на земле, – страдать, имея необходимым спутником страдания этого рода скрежет зубов. Что скрежет зубов необходимо будет сопутствовать воплю микроскопического внутреннего мира, это молено понять из примера страдающих теперь глистами, у которых скрежет зубов состоит в теснейшей связи с болезнью.

На эту тему покойный преосвященнейший Иннокентий предлагает такие соображения: «Еще вид мучения, – говорит он, – это терзание неусыпающих червей: все почитают это за метафору; но, пристально смотря на натуру, едва ли не следует утверждать, что эти черви действительно там будут. Физиологи заметили, что основание, или же первые элементы всех тел, состоят из червяков (инфузорий); так как это составные части всех тел, то они никогда не истребятся. Теперь они находятся в нашем теле в нормальном сочетании с ним и между собою, и потому не мучат нас; у нечестивых же, подвергшихся вечной муке, они составят дисгармонические группы и будут терзать их. Это весьма естественно, и писание, говоря об этом, кажется, употребило не подобие, а самую вещь; иначе оно выразилось бы лучше, нашло бы выражение более благородное» .

О, человек! Приникни твоим умом и сердцем к мысли о таинственной посмертной судьбе твоей, к мысли об указанных адских мучениях, которая, конечно, смущает дух твой при воспоминании о той страшной поре бытия нераскаянных грешников. А приникнув, ты, конечно, отбросишь неосновательную боязнь ада, – отбросишь, зная, что ад не есть что-либо внешнее для нечестивого, но его внутреннее, благоприобретенное достояние, составляющее одно целое с самым его организмом, а потому не могущее оставить его нигде, ни на одну минуту, дойдет ли он на небо, или в преисподнюю, или еще куда. Дела человека, по писанию, идут вослед его (.). Вместо напрасной боязни ада, ты должен всеми силами стараться возбудить в себе страх и ненависть к греху и всем делам, запечатленным его печатью. Должен, говорим, потому что, после сказанного нами, тебе должен быть основательно понятен смысл нравственных требований слова Божия вроде таких: «или не весте, яко неправедницы царствия Божья не наследят. Не льстите себе: ни блудницы, ни идолослужители, ни прелюбодеи, ни сквернители, ни малакии , ни мужеложницы, ни лихоимцы, ни татие , ни пьяницы, ни досадители, ни хищницы царствия Божия не наследят» (). Или: «дела плоти известны; они суть: прелюбодеяние, блуд, нечистота, непотребство, идолослужение, волшебство, вражда, ссоры, зависть, гнев, распри, разногласия, соблазны, ереси, ненависть, убийства, пьянство, бесчинство и тому подобное. Предваряю вас, как и прежде предварял,что поступающие так царствия Божия не наследуют» (). Теперь тебе понятно, о человек, что эти божественные наставления не требования своевольного господина, но насущная потребность твоей природы; в ней заключается неотразимое побуждение для тебя отвращаться от скверных дел и прилепляться к Господу. Противный образ действий возжет в тебе адский неугасающий огонь, пробудит и воспитает неусыпающего червя. Ими же будешь согрешать в этой жизни, данной тебе для приготовления к жизни будущей, сими будешь и мучиться () (см. «Орловск. Епарх. Вед.» за 1878 г., № 10 и др.).

Приложение

А. Доказательства вечности мучений

Еще в книгах ветхозаветного писания нередко упоминается о вечной муке. Злой не без мучения будет, сказано в притчах Соломоновых. По словам пророка Исаии огнь грешников не угаснет, т. е. вечно будет пылающим. Пророк Даниил говорит о стыде вечном для одних людей и противоположным состоянием других полагает вечную жизнь: то и другое он предвещает после воскресения мертвых.

В Новом Завете впервые проповедал о вечной муке Предтеча Христов. Он поставляет пред нами на этот раз такую картину. Когда жатва хлеба окончится, пшеница будет сложена в житницу и гумно очистится: тогда решают дело и с плевелами, или мякиной. Мякину собирают в кучу и, как ни к чему не годный материал, сжигают огнем. Мякина – это и есть нераскаянные грешники, которых Судия сожжет огнем неугасающим (). Сам премилосердный пастырь Христос неоднократно говорил об "аде" (), о «геенне огненной» (), о пещи огненной и о тьме кромешной. По его учению, будущая казнь грешникам решительно не имеет себе предела. Так, когда он внушает нам предусматривать и преодолевать опасные соблазны, то в одной этой речи много раз повторяет слова «где червь их грешников не умирает и огонь не угасает» (.). Не особенная ли это настойчивость его проповеди ? Всего же яснее он проповедал о вечной муке за несколько дней до страдании своих, когда пророчески описал последние события мира. Изображая страшный суд, он сначала назвал вечным адский огонь «отыдите Мене проклятии во огнь вечный» (). А потом и горенье в этом огне признал вечным: идут сии в муку вечную. Идут, без сомнения, означает такое действие, которое как бы уже совершается. Но хоть страшные шаги к геенне грешников еще далеки от нас, может быть, последуют еще через тысячу лет после этого, однако ж пред Иисусом Христом и тысяча лет, яко день вчерашний. Как Богочеловек, он и видел ясно то время, когда грешники с места судилища двинутся в ад. Таким образом, речь его в настоящем случае особенно положительна: тут нет никакого условия. А поэтому, кто бы и как бы ни толковал изречения его об огне вечном и муке вечной, остается несомненною та истина, что не одни духи злые будут гореть в том огне, но и некоторые из людей, это совершенная правда. Но непременно она должна быть для некоторых, потому что Божие решение о ней уже состоялось и не изменится, хоть ни один из тех, до кого это решение относится, не пострадает как-либо случайно, по злосчастью, по неизбежной судьбе, но сам один будет причиною своей погибели. Какие же это несчастные люди, теперь мы не можем указать кроме немногих, например, будущего антихриста, Нерона, гонителя христиан, и других.

Апостолы Христовы также проповедовали о вечной муке. Погибель вечную грешникам предсказывают и строгий Петр, и терпеливейший Павел, и полный любви к ближнему Иоанн Богослов. Из писаний их приведем хоть слова последнего в Апокалипсисе: дым мучения их во веки веков восходим. Так говорит апостол-богослов о грешниках, и именно из числа людей. Казалось бы, довольно было привести в ужас душу и одним этим словом: вовеки. Но он прибавляет; веков. Что же остается сказать против этой точности? Понимать: во веки веков не в смысле вечного и бесконечного времени, а в значении только нескольких столетий, как ныне слово «век» означает сто лет, – нельзя и потому, что в той же своей богодухновенной книге апостол и еще употребляет те же слова. Но везде он выражает ими несомненную бесконечность времени, например, что Бог вечно существует, что вечно будет продолжаться царство Христово.

Святые толкователи писания, отцы и учители церкви, все не иначе принимали учение слова Божия об участи нераскаянных грешников на том свете, как в смысле бесконечной муки их. Один из древних церковных писателей, весьма знаменитый своею ученостью и трудами на пользу церкви, некто Ориген, допустил было такую мысль, что после некоторого времени мучения грешников и окончатся. Но святая церковь признала его учение ложным и на целом вселенском соборе (пятом) осудила его. Много размышлял и беседовал о вечном осуждении грешников особенно Ефрем Сирин .

Затем о муке вечной говорили святые мученики на местах своей казни. Значит, высказывали свое убеждение в ней в такие часы, когда говорить ложь и не им только, но и другому кому, было бы страшно, и когда притом с ними пребывала особенная благодать Божия, которая сколько укрепляла их дух и тело в муках, столько же и просвещала их ум истиною. Так, священномученик Поликарп на угрозу мучителя – сжечь его на костре, отвечал проповедью о вечном огне, в котором будут гореть подобные мучителю злодеи.

Пусть и после этих доказательств еще иные будут отвергать вечную муку. Пусть делают и те и другие, умные и неразумные, возражения против настоящего догмата веры. Пусть с насмешкою говорят: «Разве кто возвращался с того света?» Пусть шутят над адом и огнем адским, называя все то верованием одних простолюдинов и хвалясь какою-то неустрашимостью. Но истина, которая столько раз и в столь ясных словах проповедана в слове Божием и изъяснена св. отцами, останется непреложной истиной: она ничего не потеряет от неправильных толкований, разных смягчений, от острот и шуток. За это-то самое, т. е. что некоторые не верят ей и, таким образом, без всякого страха Божия проводят здешнюю жизнь, и постигнет неверующих вечный огонь. Другие нарочито отдаляют от себя мысль об аде, чтоб совсем не беспокоить себя. Но это значит повторять ропот нечистых духов, которые говорили к Иисусу Христу в бесноватом «пришел Ты сюда прежде времени мучить нас» (). Это значит тем скорее дойти до вечного беспокойства, потому что тот только менее грешит каждый день, кто предполагает о каждом своем дне, что это может быть последний день в его жизни, что затем настанут для него суд и вечность. Третьи хоть и не уклоняются от размышления о будущей участи грешника, но таят в душе своей сожаление, что Бог слишком правосуден. Так и жена Лота, хоть боялась содомского пламени, но еще не всем сердцем отвергла Содома, еще сердце её стремилось к Содому, и – за это самое превратилась в соляной столп. Нет, дорогой читатель, мы должны здесь обратить свое сожаление только на то, что нераскаянностью-то своею навлекаем на себя вечный гнев Божий .

Б. Изображение ада и будущих мучений в нем грешника

Представьте себе самую широкую, обрывистую пропасть, представьте её с таким глубоким дном, что и ничего не может быть глубже, что и немыслимо выйти из нее. Или вообразите себе целое озеро, только наполненное не водой, а огнем: из этого огненного озера пламень со страшным ревом взвивается клубами в воздух. Таков и будет ад! Таково будет помещение для грешников после нынешних палат или бедных хижин, но таких, где также каждый почти день шумно веселились, проводили жизнь в разврате. Бога не боялись и человек не срамлялись.

На это место Бог пошлет вечный огонь. Огонь тут надобно понимать в буквальном смысле. Толкование, будто это будет мука для одной совести, называемая по причине невыносимой боли огнем, – ни на чем не основано и противно слову Божию. Адский огонь будет тонкий и не светлый, впрочем, дым от него не будет столько затемнять пропасти, чтобы грешники не могли видеть друг друга. Что же до его силы в действии, то он будет еще сильнее нынешнего. Но, сожигая до костей, он не отнимет у человека сознания и чувств, чего с радостью пожелали бы грешники, утопающие в бездне его. Когда ныне с кем бывает страшный жар (например, во время сильной горячки), тогда человек в бреду еще неясно ощущает свою боль. Если далее кто попадет и в самый огонь (как во время пожара), то несчастный бьется, кричит и стонет только вначале, или же при медленном действии на него огня, а затем ничего уже не помнит. Грешник же, мучимый в огне адском, сохранит все свои чувства, телесные и душевные. Оттого страдания его будут ужасны: каждым своим чувством как бы особо он будет страдать.

Так, глазами своими он будет видеть и других подобных себе грешников, у которых в лице отчаяние, на глазах слезы.

Ушами будет непрестанно слышать и собственные стоны и зубной скрежет других: «Какой поднимут плач (говорит св. Кирилл Александрийский), какой вопль и рыдание, ведомые на горькие вечные мучения! Как будут стонать, биться и терзаться! ".

Обонянием своим грешник будет чувствовать зловоние от составных частей адского огня, например, жупела, или горючей серы.

Осязанием будет он ощущать только жгучую силу огня. Тело его со всех сторон будет объято и, так сказать, облито огнем: яко стражду в пламени сем, сказано о богаче. И что еще? Огонь будет проникать до самых внутренностей его. Как человека, утонувшего в реке, окружает и теснит отовсюду вода: вода давит его снаружи, вода же наполняет его внутренность, так и в аду грешник весь будет проникнут противоположной стихией, огнем. Разница будет здесь только та, что утонувший в воде не чувствует давления на него воды, а грешник будет вполне чувствовать опаляющий его огонь. От силы огня все члены у него как бы будут трещать, жилы подвергнутся стягиванию. Мучителен для осязания грешника будет и червь неусыпающий. Это опять будет не угрызение только совести, но действительный червь, который будет постоянно укалывать грешника. Среди огненного пламени червь будет чернеться на огромном пространстве, будет волноваться, как вода во время бури: наружный вид его тоже будет отвратителен: «гнойна площадь зрелища… жар невыносимый… червь смраден и зловонен», скажу опять словами Кирилла Александрийского .

Наконец, и чувство вкуса у грешника не останется без мучительной боли. Вкусом своим он будет испытывать отвратительную горечь от адского огня, и вместе с тем нестерпимую жажду, так как огонь, опаляющий его снаружи, будет и для внутренности его как бы пищей: пошли Лазаря, «да омочит конец перста своего и остудит язык мой» (.), слезно просил из преисподней Авраама богач. Будет грешник чувствовать вкусом своим и «яд аспидов под устами» своими () может быть, за то, что недостойно причащался тела и крови Христовой.

Что грешник сохранит чувства души, видно из слов Спасителя «бойтесь более Того, Кто может и душу и тело погубить в геенне» (). Если погубляется в геене не только тело, но и душа, значит, душа там останется живой и сознательной; значит, будет припоминать, мыслить и чувствовать. Да, в одном и том же вечном времени соединится для грешника действительная жизнь с прошедшим и настоящим и будущим временем. Чтоб приблизительно представить себе, что он будет чувствовать там душевными способностями, допустим его разговор в аду с самим собой, или предположим будущие его воспоминания, будто произносимые вслух.

Обратим прежде внимание на прошедшее его время. Так, например, безбожник, вспомнив свою жизнь, скажет себе: «Еще и намеренно я подавлял в себе религиозные убеждения». Истины веры сами о себе говорили моей душе, но я искал таких книг и таких людей, которые бы убедили меня в противном, т. е. что будто нет Бога и будущей жизни. Теперь же я вижу, что есть . Не хотел я знать его добровольно: теперь познаю его невольно. Теперь самым делом я убеждаюсь в безумии прежних моих рассуждений, например, будто «душа ничего не значит, будто человек только материя, или состав плоти и крови, которые навсегда разрушаются с его смертью». Еще: «как многих я заразил своим вольномыслием и неверием! Как бесстрашно входил в церковь, в которую между тем другие входили с благоговением! Как презирал священников, смеялся над всякой святыней, и таким образом безумно лишал сам себя спасительной благодати!» – Упорный раскольник припомнит себе: «Сколькими увещаниями пренебрег я! Не хотел верить и самым очевидным доказательствам православной истины! Отверг и перед самой смертью исповедь и св. причащение, которые предлагали мне принять мои близкие, но от которых отклоняли меня «наставники» по расколу. Был я призываем в церковь, как в ковчег Ноев: но вместо законных священников захотел лучше слушать таких же невежд или, по крайней мере, мирских людей, как и я сам. И вот, теперь я очутился за спасительным ковчегом, утопаю в потопе огненном!»

Идолопоклонник вспомнит о бездушных истуканах, которым поклонялся вместо Бога… Вспомнит и сребролюбец о своих деньгах и имуществе, которые теперь также полагает себе вместо Бога, почему и называется идолопоклонником. Сластолюбец, который в этой жизни веселится все дни светло (), смотрит на эту жизнь, как только на срок для того, чтоб наслаждаться всевозможным образом, там почувствует на самом деле силу священного текста: плоть и кровь царствия Божия наследовать не могут. Он спросит сам себя: «Где эти пиры с музыкой? Где повседневные вечера для ненужного отдыха, с игрой в карты, с бегством от своей семьи? Где те, которые гостили у меня в столь великом довольстве, что и обливались вином? Где женская красота?» Упорный гордец вспомнит, сколько от его гордости, которую теперь он проявляет различно и властолюбием, и недоступностью, и раздражительностью, и честолюбием, и презрительным обхождением с другими, – вспомнит, сколько же от его сатанинской гордости пострадали другие. В настоящее время он и минуты не хочет послушать, когда кто думает пробудить в нем совесть, начнет высказывать ему правду прямо или только в скромных выражениях: он бежит от правдивой речи и затворяет за собой дверь, так что и нет возможности когда-либо передать ему истину, вывести его из заблуждения. Но там он будет связан по рукам и ногам, так уже поневоле выслушает все обличения от своей совести.

Богохульник вспомнит, как он небрежно и дерзко употреблял имя Божие в разговорах, письме и напрасной божбе; как далее сквернословил имя Божие, оставшись по долготерпению Божию не пораженным в ту же минуту; как называл своим «ангелом» женское лицо, к которому имел нечистую любовь и с которым далее жил развратно. Клятвопреступнику придут на память его многие присяги, которые он без всякого страха принимал и с сознанием нарушал, еще его обеты перед Богом и уверения других, в чем именем Божиим, которых и не думал исполнить. Кощунствовавший вспомнит все случаи, когда обращал в шутку и смех церковные службы, святые иконы и священнослужителей.

Не почитающие воскресных дней и праздников приведут себе на память, как в то время, когда добрые христиане спешили в церковь, они, напротив, отправлялись на полевые работы или – еще хуже – собирались в дома пира и разврата, как под праздничные дни будто нарочно, составляли у себя пение и лики, а то собирались все в одном доме (клуб) для веселья; как и все праздничное время проводили только в разгуле. Эти же люди вспомнят, как кроме двух-трех дней говенья, которое выполняли только по обычаю, ни разу в продолжение всего года не бывали в церкви, как, встав утром и отходя ко сну вечером, каждый раз и не подумали помолиться Господу Богу. Нарушители постов припомнят себе мясо и вина, которыми пресыщали свое чрево, между тем как другие (даже и слабее их силами) оставались на сухоядении или совсем не помышляли о пище (например, в Великий Пяток). Хулители Духа Святого, выражавшие свою хулу, например, тем, что не признавали святых мощей и чудес, которые, может быть, совершались перед их глазами, уверятся, что хула на Духа Святого не отпускается и в будущем веке.

Непокорные дети припомнят, как своими грубыми словами, своим противлением и развратной жизнью заставляли родителей своих скорбеть и плакать о них. Но тяжело будет и самим родителям вспомнить, как они явно соблазняли своих детей беззаконной жизнью, как не старались воспитать детей в страхе Божием, а таким образом и их привели вместе с собой на место сие мучения. Вспомнит на том свете священник о своей благодати и скажет: «Сколько раз я отпускал другим грехи, а себе не заслужил прощения! Чем высшее блаженство в раю должен был я получить, тем теперь ниже мое падение во глубины ада». Тяжелы будут воспоминания для начальников, которые ни в чем не соблюдали справедливости, действуя, по-видимому, на законном основании, на самом же деле они не полагали для себя никаких законов, кроме собственного взгляда и произвола; требуя себе от других только беспрекословного послушания и ничего не предоставляя свободе и правам ближнего, сами же нисколько не покорялись ни евангелию, ни правилам св. церкви. Горько им будет вспомнить, как они людям достойным, состоящим под их властью и влиянием, завидовали и по зависти не давали далее вздохнуть свободно, а недостойных и льстецов награждали и возвышали. Так как они были сильными, то за свои злоупотребления и сильнее истязаны будут.

Сколь ужасны будут воспоминания самоубийц, которые вольны были погубить свои души, легко и самовластно распорядились со своей жизнью, но не в силах будут прекратить свои мучения в аде новым самоубийством! С каким ужасом припомнят сбои преступления и прочие убийцы, особенно те, которые подняли убийственные свои руки на самих родителей, или пролили кровь священника, или же мучили собственных жен и детей, как некогда гонители за Христа, или еще лишали жизни беременных и младенцев! Страшны будут воспоминания ненавистников, досадителей, жестоких богачей, соблазнителей, вообще всех тех, которые убивали ближнего медленно, телесной или душевно-нравственной смертью! Сознанию этих людей предстанут все слезы, которые от их жестокостей пролили невинные. И они тем сильнее будут плакать, чем более слез от них самих пролили в этой жизни другие.

Блудники и прелюбодеи вспомнят на том свете, как они смеялись над целомудрием других, как с ранних лет оскверняли себя блудом, как соблазнили к тому же многих невинных; как расторгали законные супружества своими преступными связями, как обольщали вдов; как имели наложниц или наложников до самой старости и, далее умирая, не хотели прекратить постыдной связи; как доходили до таких грехов плотской страсти, что срамно говорить, вспомнят, что они не удерживались от своей страсти далее в великие светлые праздники, в строжайшие посты и постные дни. При этом им придут на память скверные слова и столь же скверные песни их, музыка и театральные представления, от которых изнеживалась их душа, и воспламенялось воображение. Смрад от адского огня тем более будут чувствовать эти-то люди.

Грабителю и вору припомнятся их грабежи и кралей, равно как самые вещи, которые они приобрели и которыми пользовались неправедно. Страшно будет вспомнить поджигателям об их поджогах, потому что эти злодеи оставили без крова и богатых и бедных, престарелых и младенцев; из-за их злобы добрые христиане лишились храмов Божиих, и, может быть, некоторые погибли в огне! Страшным образом будет опалять их самих огонь адский. Ленивые припомнят свои таланты, которые зарыли в земле; огненный пламень, как бич какой, будет уязвлять их за леность.

Клеветнику придут на память его напрасные подозрения на других, его пересуды, его злой язык, от которого погибли многие, его лживые доносы и показания, самая уклончивость от зашиты человека правого и невинного, вообще всегдашнее благоволение его только к неправде и лжи.

Завистник вспомнит, как он злорадовался неудачам ближнего, сколько раз останавливал по своей зависти добрые начинания других, а сам между тем ничего полезного не предпринимал; как желал один бы обладать всем; как распыхался своим сердцем (), когда видел ум, достоинства и успехи другого, и как после этого мстил этому человеку, сам не зная за что; сколько своими кознями и завистливым преследованием отнял он у других спокойных ночей, здоровья и лет жизни. За это самое и будет он на том свете сильно снедаться от своей совести и как бы выть, подобно тому, как воет одуревший пес.

Вот вам примеры, как грешники в будущей жизни будут вспоминать свое прошедшее!

«Но ужели, скажете, и за один какой-либо грех человек подвергнется вечной муке? Например, ужели досадители вечно будут мучится?»

В том-то и беда, что одна страсть в человеке (когда достигнет развития в высшей степени) редко бывает без других страстей и грехов. Скажем, например, о тех же досадителях. Под именем их разумеются люди злоречивые и ругатели, а также должны быть понимаемы те, которые делают в чем-либо препятствие другим и вообще нарушают доброе спокойствие ближнего. Сердце у них злое: они не щадят ближнего иной раз и в болезни его. В них нет страха Божия, потому что они часто не уважают и священного места, где делают досаду другим. Вот сколько эти люди соединяют с главным своим пороком иных пороков!

Еще замечу о будущих воспоминаниях грешника. Приводя себе на память здешнюю нечестивую жизнь, он увидит, что и греховные удовольствия не всегда ему доставались легко, но часто были соединяемы с суетой, болезнями, трудностями и далее страданиями своего рода.

Что же будет последствием всех этих воспоминаний? Что от них останется грешникам? Раскаяние самое мучительное. Грешники сознают свою вину, не будут обвинять кого-либо другого в своей погибели: увидят, что ключи от царства небесного находились в их собственных руках. Особенно же горько им будет сознание, что они давно-давно слышали об аде и вечных мучениях, но не верили ничему или оставались беспечными. Однако же глубокого и смиренного раскаяния в них не будет. Раскаяние их будет подобно раскаянию закоснелого убийцы, который взят на самом преступлении или совершил преступление на глазах других: этот преступник, положим, и не запирается в своем преступлении, но нисколько же не смягчается своим сердцем и не просит себе прошения. Раскаяние грешников на том свете будет еще подобно раскаянию отчаянного Иуды-предателя.

Припоминая вообще свое прошедшее время, грешники обратят внимание и на те годы, которые со времени страшного суда провели уже в аду. Но приятно вспомнить о тяжелом времени, когда прожито это время и настали дни спокойные. А для грешников в том свете и после тысячи горьких дней не настанет ни одного отрадного. Для них ничего не будет значить начало адской муки в сравнении с продолжением ее, с одной стороны – потому, что и последующие дни их жизни в аду будут подобны первым, а с другой – ад до того будет мучителен, что к нему нисколько нельзя будет привыкнуть.

Итак, страшно, ужасно страшно будет во всех отношениях прошедшее время для тех, кого постигнет вечная мука! Бедная душа грешника! Сколько и она будет страдать вместе с телом! Это-то самое, братья мои, и значит погубить свою душу в той жизни!(. См. кн. Прот. Попова: «Вечная мука грешн.».)

В. О последующем времени в жизни грешников на том свете

Если взять в пример нынешнюю жизнь, то в своем будущем некоторую отраду находят себе иногда и самые злосчастные люди.

Пусть, например, иному на земле назначено пробыть в каторге тысячу дней. Если он проведет только первый день, то, наверное знает, что остается ему жить в каторге уже не тысячу дней, а 999, он и говорит про себя, что «сделал шаг вперед». Другой осужден на 10–15 лет каторжной работы. Вяло, тоскливо проходят его годы. Но со временем он скрепляется духом и отдает себя ожиданию, начиная отсчитывать в остальных годах своего срока по одному месяцы. Пусть кто ссылается в работы до конца своей жизни. И такой человек (кроме того, что смерть когда-либо избавит его от тяжелого состояния) нередко еще питает себя надеждой освободиться. Бывают между бессрочно-ссыльными и просто мечтатели. Им нет нужды, что их мечты несбыточны. Но они знали в судьбе своих товарищей случаи неожиданного освобождения от работ, и – вот мечтают о собственной свободе, и мечтой-то услаждают себя.

Но для вечно осужденного грешника не останется никаких надежд. Выхода из ада ни для кого не будет: это будет как море без пристани. «Непроходима дебрь и неизмерима пропасть…; не будет выхода заключеннику, непроходима темничная стена…; оковы неснимаемы». Пусть бы кто сказал безбожнику, горящему в огне: «Ты будешь мучиться еще тысячу лет или пусть бы было объявлено зажигателю: «Тебе остается мучиться еще пять тысяч лет». Они и стали бы ожидать окончания этих сроков. Но только, к сожалению, ни другой кто не пообещает им ничего, они сами не могут предаться какой-либо отрадной мечте или безотчетному ожиданию лучшего времени. Напротив, их сознанию ясно будет представляться одна мучительная вечность. Они сто раз пожелают умереть, но не дождутся смерти. В нынешней жизни иногда говорят о человеке, для которого со смертью прекратились долговременная его болезнь или иные долговременные страдания: «Помучился свой век; не будет более, несчастный, мучиться!» Но в будущем свете глаза грешника, полные слез, никогда не закроются; стоны его никогда не затихнут там, и могила более не ждет его. В этом отношении он будет подобен человеку, которого постигла бессонница, который, сколько ни старается заснуть – далек от сна и от того весь расстроен. Наконец, состояние грешника будет не жизнь, но и не смерть, понимаемая в смысле отделения души от тела. Это будет вечное умирание, или, как говорится в апокалипсисе, смерть вторая.

Итак, в прошедшем времени отверженные грешники найдут одно мучительное сожаление, в настоящем – одно мучительное страдание, а в представлении себе будущего времени – одни ужасы. Оттого они будут проклинать день своего рождения и самих себя. Отчаяние, страшная болезнь души и в этой жизни, будет болезнью их нескончаемой. Одни в отчаянии будут скрежетать зубами, а другие непрерывно плакать. Ниоткуда не будет им сострадания. Не помогут им дьявол и прочие злые духи, которых волю, они выполняли здесь и с которыми иные, как, например, волшебники, находились в самом близком общении. Злые духи и сами будут крепко связаны, сами будут гораздо в большем унынии и погибель по душе. Злая радость есть частью усладительное чувство, как и всякий грех в этой жизни доставляет грешнику сладость, хоть и временную, хоть иногда на одну минуту. Но в будущей жизни грешник будет пить не сладкую чашу, а одну только горесть от своих грехов.

Г. О степенях мучений

Христос Спаситель угрожал некоторым городам и селениям еврейским страшной участью в будущем веке. Это были те города и селения, которые хоть слышали его проповедь и видели его необычайные чудеса, но ничему не поверили и ничем не тронулись. Он сопоставлял этим городам других упорных грешников, которые жили раньше, или если и одновременно с ними, то за пределами Палестины. И вот, в сравнении с последними он ясно выразил высшую степень наказания для них: «отраднее будет земле Содомской и Гоморрской в день суда, нежели городу тому» (.). «Тиру и Сидону отраднее будет, нежели вам» (). И указал он при этом именно на казнь после суда последнего (в день судный!…). В другое время он прямо вел речь о втором пришествии своем, после которого одним будут награды, а другим казни. И что же он проповедал? «Раб же тот, который знал волю господина своего, и не был готов, и не делал по воле его, бит будет много; а который не знал, и сделал достойное наказания, бит будет меньше. И от всякого, кому дано много, много и потребуется, и кому много вверено, с того больше взыщут» (). Хоть ни для кого не извинительно неведение воли Божией, изложенной в откровении, но кто имеет полное знание этой воли и между тем не прилагает своих знаний к делу, тот заслужит большую казнь.

Св. отцы о разности мучений для грешников рассуждают: «есть разные роды мучений… И сказанное в притчах: во дне ада дает разуметь, что некоторые, хотя в аде, но не во дне ада, терпят легчайшее наказание; иначе мучится прелюбодей, иначе блудник, иначе убийца, иначе вор и пьяница; не должно сомневаться в том, что самые наказания, которым подвергнутся грешники, по различию преступлений будут различны».

В слове Божием (кроме учения о рабе ведевшем и неведевшем), а также и у св. отцов, еще находим указания на то, кто более и кто менее будет мучиться на том свете. Апостол Павел, предлагая учение о воздаянии людям в день «откровения праведного суда Божия» (следовательно, в будущем веке), говорит: «скорбь и теснота на всяку душу человека творящего злое, иудея же прежде и еллина» (). Иудею было дано полное понятое о Боге и заповедях Божиих, а язычник лишен был этого понятая. Итак, он будет наказан строже в сравнении с последним. Только в отношении к тому и другому имя «творящего злое» по переводу с греческого означает «злодея нераскаянного». Св. Златоуст учит: «Кто большее получил наставление, тот должен вытерпеть большую казнь за преступление; чем мы сведущее… тем тяжелей будем наказаны». Посему-то к книжникам иудейским и фарисеям, которые почивали на законе, а между тем не хотели сделать движения и перстом, чтоб исполнить его, было сказано: лишнее приимете осуждение. Большим мучениям подвергнутся также те, которые обладают тем большей силой противодействовать злу в себе самих и в других (иногда одно слово их или. одно письмо их могли бы поддержать правду, воодушевить невинность, дать ход добрым предприятиям), но которые между тем всегда только покровительствовали пороку и сами-то угнетали правду: ему же дано… много, много взыщется от него.

«Чем же будут различаться самые мучения?» Разность их (в смысле большей или меньшей лютости) можем выводить из некоторых евангельских изречений. Так, св. Златоуст от мучений богача, который просил послать к нему Лазаря, обращается к каждому подобному грешнику: «Но какою мерою мерите, такою возмерится вам; ты не давал крупиц, не получишь и капли». Св. Ефрем Сирин применяет мучения к качеству тех грехов и страстей, которыми кто согрешал здесь: «Кто таил в сердце своем лукавство и в уме своем зависть, того сокроет страшная глубина». По учению того же отца «Тьма кромешная в особой стране…; скрежет зубом особое место; тартар также особое место». А священномученик Патрикий говорит: «Тартар глубже всех прочих бездн, находящихся под землею». Против того же тартара молился св. Кирилл Александрийский : «Ужасаюсь тартара, где нет и малой теплоты». Св. Иосиф персидский сказал своему судье – мучителю: «Гонители христиан будут осуждены на вечный плач и скрежет зубов».

Души, верующие и благоговеющие пред грозным правосудием Божиим! Это верно, что подвергнуться и самой легкой муке на том свете будет великой бедой. В нынешних темницах иные против своих сотоварищей пользуются же лучшим помещением и более снисходительным обращением с ними стражи темничной: но не тягостно ли для них и одно лишение свободы? Итак, будем избегать не только чрезмерных преступлений, прямо приближающих нас к аду, но и таких грехов, которые считаются нами как бы повседневными, но которыми, однако, оскверняются наша душа и тело, и за которые, наконец, (как, например, за ругательство в злобе к ближнему) евангелие также угрожает геенной.

Греческими философами мужеложство расценивалось нередко выше, чем половые отношения между мужчиной и женщиной. Так, в сочинении «Пир» Платон прославляет малакий следующим образом: «Это самые лучшие из мальчиков и из юношей, ибо они от природы самые мужественные. Некоторые, правда, называют их бесстыдными, но это заблуждение: ведут они себя так не по своему бесстыдству, а по своей смелости, мужественности и храбрости, из пристрастия к собственному подобию».

Словарь Даля ТАТЬ м. (таить), вор, хищник, похититель, кто украл что-либо, кто крадет заобычай, склонный к сему, малоупотр. крадун. Встарь, вор значило мошенник, своровать, смошенничать, сплутовать; а тать, прямое названье тайного похитителя. Татьба, кража, похищенье; татьба обманом, воровство; татьба насилием, грабеж, разбой; татьба простая, тайный унос вещи. Ныне закон различает: воровство-кражу, татьбу, и воровство-мошенничество, воровство, Поделом татю (вору) мука (кнут). Татя пытают, ребра ломают! Татем прошел, прокрался. Тать не тать, да на ту же стать, передержатель, подручник. Ночь (смерть) как тать накроет (или исплошит). Тать у татя дубинку украл. Ладан на чертей, тюрьма на татей. Татем у татя перекрадены утята (скороговрк.). Татство церк. татьба. Татьбина церк. украденная вещь, самая пропажа. Татский, татиный стар. к татю относящийся, воровской. Ведати в городех разбойные, убийственые, татиные дела губным старостам. Уложен. Татебный, татственый, к татьбе, воровству, краже относящ. Татебное, все краденое.

Н.А.Бердяев «Истина и откровение Пролегомены к критике Откровения. «Глава VIII ПАРАДОКС ЗЛА. ЭТИКА АДА И АНТИ-АДА. ПЕРЕВОПЛОЩЕНИЕ И ПРЕОБРАЖЕНИЕ

Большую честь делает о. С. Булгакову то, что в третьем томе своей системы догматического богословия он решительно восстал против идеи вечного ада. В этом он выражает традицию русской религиозно-философской мысли, русскую идею. Вечный ад означает для него неудачу Бога, поражение Бога темными силами. Я давно уже выразил ту мысль, что «вечность» мук означает не бесконечную длительность во времени, а лишь интенсивность мучительного переживания известного мгновения во времени. Для о. С. Булгакова зло не имеет глубины и как бы само себя исчерпывает и истребляет. И для него идея вечности ада неприемлема для совести. А также «Православное учение о спасении» Сергий (Страгородский), патр.

Как видите, читатели, – мы привели эти воспоминания по порядку всех десяти заповедей Божих. Теперь-то эти воспоминания могут составлять для грешника «исповедь» пред Богом, которая и не будет отвергнута, которуй даруй всем нам, Господи!