Принципы логики аристотеля. Основы логики. Законы мышления логики Аристотеля

Не потеряйте. Подпишитесь и получите ссылку на статью себе на почту.

В поле зрения логики как науки о познавательной деятельности пребывают не только формы , но и отношения, возникающие между ними в мыслительном процессе. Дело в том, что не каждая совокупность понятий, суждений, умозаключений дает возможность построить эффективное размышление. Для него обязательными атрибутами являются последовательность, непротиворечивость, обоснованная связь. Эти аспекты, необходимые для эффективных размышлений, призваны обеспечить логические законы.

В тренинге на нашем сайте, мы даем короткую характеристику основным логическим законам. В этой статье рассмотрим 4 закона логики более детально, с примерами, ведь, как справедливо отметил автор учебника по логике Никифоров А. Л.: «Попытка нарушить закон природы способна убить вас, но точно так же попытка нарушить закон логики убивает в вас разум».

Логические законы

Чтобы избежать искаженного представления о предмете статьи, укажем, что, говоря об основных законах логики, мы имеем в виду законы формальной логики (тождества, непротиворечия, исключенного третьего, достаточного основания ), а не логики предикатов.

Логический закон – внутренняя существенная, необходимая связь между логическими формами в процессе построения размышления. Под логическим законом Аристотель, который, к слову, первым сформулировал три из четырех законов формальной логики, подразумевал предпосылку к объективной, «природной» правильности рассуждения.

Многие учебные материалы часто предлагают следующие формулы для записи основных законов логики:

Закон тождества – А = А, или А ⊃ А;
Закон непротиворечия – A ∧ A;
Закон исключенного третьего – A ∨ A;
Закон достаточного основания – А ⊃ В.

Стоит помнить, что такое обозначение во многом условно и, как отмечают ученые, не всегда в полной мере способны раскрыть суть самих законов.

1. Закон тождества

Аристотель в своей «Метафизике» указывал на тот факт, что размышление невозможно «если не мыслить каждый раз что-нибудь одно». Большинство современных учебных материалов закон тождества формулирует так: «Любое высказывание (мысль, понятие, суждение) на протяжении всего рассуждения должно сохранять один и тот же смысл».

Отсюда следует важное требование: запрещается тождественные мысли принимать за различные, а различные – за тождественные. Поскольку естественный язык позволяет выражать одну и ту же мысль через различные языковые формы, то это может стать причиной подмены исходного смысла понятий и к замене одной мысли другой.

Чтобы подтвердить закон тождества Аристотель обратился к анализу софизмов – ложных высказываний, которые при поверхностном рассмотрении кажутся правильными. Наиболее известные софизмы, наверное, слышал каждый. Например: «Полупустое есть то же, что и наполовину полное. Если равны половины, значит, равны и целые. Следовательно, пустое есть то же, что и полное» или «6 и 3 есть четное и нечетное. 6 и 3 есть девять. Следовательно, 9 есть и четное, и нечетное».

Внешне форма рассуждения правильная, но при анализе хода рассуждения обнаруживается ошибка, связанная с нарушением закона тождества. Так, во втором примере всем понятно, что число 9 не может быть одновременно и четным, и нечетным. Ошибка в том, что союз «и» в условии употребляется в разных значениях: в первом как объединение, одновременная характеристика чисел 6 и 3, а во втором – как арифметическое действие сложения. Отсюда и ошибочность вывода, ведь в процессе рассуждения к предмету были применены разные смыслы. По сути, закон тождества – требование в определенности и неизменности мыслей в процессе рассуждения.

Извлекая будничный смысл из вышесказанного остановимся на понимании того, к чему относится закон тождества. В соответствии с ним всегда стоит помнить, что прежде чем приступить к обсуждению любого вопроса, нужно четко определить его содержание и неизменно ему следовать, не смешивая понятий и избегая двусмысленностей.

Закон тождества не предполагает, что вещи, явления и понятия неизменны в некоторых моментах, он основывается на том, что мысль, зафиксированная в определенном языковом выражении, несмотря на все возможные преобразования, должна оставаться тождественной сама себе в пределах конкретного соображения.

2. Закон непротиворечия (противоречия)

Формально-логический закон непротиворечия основывается на доводе, что два несовместимых друг с другом суждения не могут быть одновременно истинными; как минимум одно из них ложно. Оно вытекает из понимания содержания закона тождества: в одно время, в одном отношении истинными не могут быть два суждения о предмете, если одно из них что-нибудь утверждает о нем, а второе это же отрицает.

Сам Аристотель писал: «Невозможно, чтобы одно и то же одновременно было и не было присуще одному и тому же, в одном и том же смысле».

Разберемся с этим законом на конкретном примере – рассмотрим следующие суждения:

Каждый посетитель сайта 4brain имеет высшее образование.
Ни один посетитель сайта 4brain не имеет высшего образования.

Для того, чтобы определить какое высказывание истинно, обратимся к логике. Можем утверждать, что одновременно оба высказывания быть правдивыми не могут, поскольку являются противоречивыми. Из этого следует, что если доказать истинность одного из них, то второе обязательно будет ошибочным. Если же доказать ошибочность одного, то второе может быть как истинным, так и неправдивым. Чтобы узнать правду, исходные данные достаточно проверить, например, с помощью метрики.

По сути, этот закон запрещает утверждать и отрицать одно и то же одновременно. Внешне закон противоречия может показаться очевидным и вызвать справедливое сомнение по поводу целесообразности выделения столь простого вывода в логический закон. Но здесь есть свои нюансы и связаны они с природой самих противоречий. Так, контактные противоречия (когда что-либо утверждается и отрицается почти в одно и то же время, например, уже следующим предложением в речи) более чем очевидны и практически не встречаются. В отличие от первой разновидности, дистантные противоречия (когда между противоречивыми суждениями находится значительный интервал в речи или тексте) – более распространенные и их нужно избегать.

Чтобы эффективно использовать закон противоречия достаточно правильно учитывать условия его употребления. Основным требованием является соблюдение в высказываемой мысли единства времени и отношения между предметами. Другими словами, нарушением закона непротиворечия не может считаться утвердительное и отрицательное суждения, которые относятся к разному времени или употребляются в разных отношениях. Приведем примеры. Так, высказывания «Москва – столица» и «Москва – не столица» могут быть одновременно правильными, если мы говорим в первом случае о современности, а во втором – об эпохе Петра I, который, как известно, перенес столицу в Санкт-Петербург.

В плане разности отношений истинность противоречивых суждений можно передать на таком примере: «Моя подруга хорошо владеет испанским языком» и «Моя подруга плохо владеет испанским языком». Оба утверждения могут быть истинны, если в момент речи в первом случае говорится об успехах в изучении языка по университетской программе, а во втором о возможности работы профессиональным переводчиком.

Таким образом, закон противоречия фиксирует отношения между противоположными суждениями (логическими противоречиями) и никаким образом не касается противоположных сторон одной сущности. Его знание необходимо для дисциплины процесса и исключения возможных неточностей, которые возникают в случае нарушения.

3. Закон исключенного третьего

Намного «знаменитей», чем предыдущие два закона Аристотеля, в широких кругах, благодаря значительной распространенности сентенции «tertium non datur», что в переводе значит «третьего не дано» и отображает суть закона. Закон исключенного третьего – требование к мыслительному процессу, согласно с которым если в одном из двух выражений что-либо о предмете утверждается, а во втором отрицается – одно из них обязательно истинно.

Аристотель в Книге 3 «Метафизики» писал: «…ничего не может быть посредине между двумя противоречивыми суждениями об одном, каждый отдельный предикат необходимо либо утверждать, либо отрицать». Древнегреческий мудрец отмечал, что закон исключенного третьего применим лишь в случае высказываний, употребленных в прошедшем или настоящем времени и не работает с будущим временем, ведь нельзя сказать с достаточной долей уверенности произойдет или не произойдет что-либо.

Очевидно, что закон непротиворечия и закон исключенного третьего тесно связаны. Действительно, те суждения, которые подходят под действие закона исключенного третьего, подходят и под закон непротиворечия, но не все суждения последнего, попадают под действие первого.

Закон исключенного третьего применим к таким формам суждений:

«А есть В», «А не есть В».

Одно суждение утверждает что-либо о предмете в одном и том же отношении в одно время, а второе – то же самое отрицает. Например: «Страусы – птицы» и «Страусы – не птицы».

«Все А есть В», «Некоторые А не есть В».

Одно суждение утверждает что-либо относительно всего класса предметов, второе – отрицает это же, но относительно лишь некоторой части предметов. Например: «Все учащиеся группы ИН-14 сдали сессию на отлично» и «Некоторые учащиеся группы ИН-14 не сдали сессию на отлично».

«Ни одно А не есть В», «Некоторые А есть В».

Одно суждение отрицает характеристику класса предметов, а второе эту же характеристику утверждает в отношении некоторой части предметов. Пример: «Ни один житель нашего дома не пользуется Интернетом» и «Некоторые жители нашего дома пользуются Интернетом».

Позже, начиная с эпохи Нового времени, закон был раскритикован. Известная формулировка, применявшаяся для этого: «Насколько верно утверждать, что все лебеди черные, исходя из того, что нам до сих пор встречались только черные?». Дело в том, что закон применим лишь в аристотелевской двузначной логике, которая основывается на абстракции. Поскольку ряд элементов бесконечен, проверить все альтернативы в подобного рода суждениях очень сложно, здесь требуется применение других логических принципов.

4. Закон достаточного основания

Четвертый из основных законов формальной или классической логики был сформулирован по прошествии значительного периода времени после обоснования Аристотелем первых трех. Его автор – видный немецкий ученый (философ, логик, математик, историк; этот список занятий можно продолжить) – Готфрид Вильгельм Лейбниц. В своей работе о простых субстанциях («Монадология», 1714 г.) он писал: «…ни одно явление не может оказаться истинным или действительным, ни одно утверждение справедливым, – без достаточного основания, почему именно дело обстоит так, а не иначе, хотя эти основания в большинстве случаев вовсе не могут быть нам известны».

Современное определение закона Лейбница основано на понимании, что всякое положение для того, чтобы считаться вполне достоверным, должно быть доказанным; должны быть известны достаточные основания, в силу которых оно считается истинным.

Функциональное предназначение данного закона выражается в требовании соблюдать в мышлении такую черту, как обоснованность. Г. В. Лейбниц, по сути, объединил законы Аристотеля с их условиями определенности, последовательности и непротиворечивости рассуждения, и на основании этого разработал понятие о достаточном основании для того, чтоб характер размышления был логичным. Немецкий логик хотел этим законом показать, что в познавательной или практической деятельности человека рано или поздно наступает момент, когда недостаточно иметь просто истинное утверждение, нужно чтобы оно было обоснованным.

При детальном анализе оказывается, что закон достаточного основания мы применяем в повседневной жизни довольно часто. Делать выводы, основываясь на фактах – значит применять этот закон. Школьник, указывающий в конце реферата список использованной литературы и студент, оформляющий ссылки на источники в курсовой работе – этим они подкрепляют свои выводы и положения, следовательно, используют закон достаточного основания. С тем же самым люди разных профессий сталкиваются в процессе своей работы: доцент – при поиске материала для научной статьи, спичрайтер – при , прокурор – во время подготовки обвинительного выступления.

Нарушение закона достаточного основания также широко распространено. Иногда причиной тому неграмотность, иногда – специальные уловки с целью получения выгоды (например, построение аргументации с нарушением закона для победы в споре). Как пример, высказывания: «Этот человек не болеет, у него ведь нет кашля» или «Гражданин Иванов не мог совершить преступление, ведь он прекрасный работник, заботливый отец и хороший семьянин». В обоих случаях ясно, что приводимые аргументы в недостаточной мере обосновывают тезис, а, значит, являются прямым нарушением одного из основных законов логики – закона достаточного основания.

Интересуетесь развитием логического мышления и мышления глобально? Обратите внимание на курс .

Пустовит А. В.

Муза, ранясь шилом опыта, ты помолишься на разум.

Д. Авалиани

Итак, логика представляет собой науку о правильном рассуждении. Формальная логика утверждает, что правильность рассуждения зависит только от его формы. Вопрос о возможности разделения содержания и формы, – это, вообще говоря, вопрос сложный. Иногда их можно разделить, а иногда нельзя (например, в арифметике – можно, а в поэзии – нельзя).

После всего того, что было сказано в предыдущей лекции, должно быть понятно, что, во всяком случае, в математике можно отделить форму от содержания; поэтому хорошие примеры правильных рассуждений следует искать в математике. Так и поступим: обратимся к той области математики, которая должна быть знакома всем выпускникам средней школы, – а именно к геометрии Евклида.

Этой науке присуще логическое совершенство. Geometria est archetypus pulchritudinis mundi (геометрия есть прообраз красоты мира), – утверждает Кеплер [цит. по: Гейзенберг В. Смысл и значение красоты в точных науках. – Вопросы философии, 1979, № 12] . О красоте евклидовой геометрии пишет великий физик ХХ в. А. Эйнштейн:

«Мы почитаем древнюю Грецию как колыбель западной науки. Там была впервые создана геометрия Евклида – это чудо мысли, логическая система, выводы которой с такой точностью вытекают один из другого, что ни один из них не был подвергнут какому-либо сомнению. Это удивительнейшее произведение мысли дало человеческому разуму ту уверенность в себе, которая была необходима для его последующей деятельности. Не рожден для теоретических исследований тот, кто в молодости не восхищался этим творением» [Эйнштейн А. Физика и реальность. – М., 1965, с. 326] .

Известно, что евклидова геометрия основана на пяти аксиомах и пяти постулатах, – истинах, которые принимают без доказательства, на веру. Например, одна из аксиом утверждает: целое больше своей части. Принципиальной разницы между аксиомами и постулатами нет, но с постулатами Евклид обычно связывает утверждение возможности выполнить то или иное построение.

Примером может служить самый знаменитый из постулатов, – пятый, – постулат о параллельных: прямая и точка, не лежащая на этой прямой, определяют плоскость; в этой плоскости через точку, не лежащую на данной прямой, можно провести прямую, параллельную данной и притом только одну [Киселев А. П. Геометрия. Часть вторая. Стереометрия. Учебник для IX – X кл. – М., 1971, с. 93] . Параллельными, как известно, называются две прямые, лежащие в одной плоскости и не имеющие ни одной общей точки.

Все истины, которые встречаются в геометрии, Евклид разделил на три вида: уже знакомые нам постулаты и аксиомы, и теоремы . Аксиомы и постулаты, принимаемые на веру, являются фундаментом, основанием геометрии. В трактате «Метафизика» Аристотель поставил вопрос о начале всякого знания, понимая при этом, что любое доказательство опирается на аксиомы (постулаты), – истины, принимаемые на веру (именно так построена евклидова геометрия). Аристотель указывает на то, что не всякая наука есть доказывающая наука, потому что знание начал недоказуемо . Итак, есть не только наука, но и некоторое начало науки (в геометрии – аксиомы и постулаты).

Истины третьего вида – теоремы – должны доказываться , то есть путем правильных рассуждений выводиться из двух первых видов истин.Любой науке присуща доказательность. Аристотель и определяет науку как вид бытия, способный доказывать [Асмус В. Метафизика Аристотеля. – Аристотель . Сочинения в четырех томах. Том 1. – М., 1976, с. 37] . Евклидова геометрия – образец доказательности и логической стройности.

Приведем пример геометрического доказательства.

Теорема: две прямые, порознь параллельные третьей, параллельны между собой.

Дано: три прямые a, b, c;

a параллельна c , b параллельна c.

Доказать: a параллельна b.

Что значит «прямые параллельны»? Это значит, что они не имеют ни одной общей точки, не пересекаются друг с другом. Определение : две прямые, лежащие в одной плоскости и не имеющие ни одной общей точки, называются параллельными.

Доказательство будет проведено методом приведения к абсурду (лат. reductio ad absurdum) (так называемое доказательство от противного ; в этом случае в качестве первого шага предполагают противоположное тому, что хотят доказать – отсюда и название)

Доказательство.

1) предположим, что a не параллельна b

2) следовательно, эти прямые пересекаются в точке D (см. рис.)

3) следовательно, через точку D проходят две прямые, параллельные прямой c

4) однако постулат о параллельных утверждает, что через точку вне прямой можно провести только одну прямую, параллельную данной!

5) следовательно, мы пришли к противоречию с постулатом о параллельных

6) следовательно, наше исходное предположение 1) ложно

7) следовательно, истинно противоположное утверждение, а именно:

a параллельна b , что и требовалось доказать.

Практическое задание

Самостоятельно найти пример доказательства от противного (легче

всего это сделать, обратившись к школьному курсу геометрии).

Доказательство опирается, во-первых, на постулат о параллельных, и, во-вторых, на закон противоречия , – один из центральных законов классической логики, сформулированный ее создателем, великим древнегреческим философом Аристотелем, в трактате «Метафизика»:

«…самое достоверное из всех начал – то, относительно которого невозможно ошибиться, ибо такое начало должно быть наиболее очевидным (ведь все обманываются в том, что не очевидно) и свободным от всякой предположительности.

…что это за начало, укажем теперь. А именно: невозможно, чтобы одно и то же в одно и то же время было и не было присуще одному и тому же в одном и том же отношении …Конечно, не может кто бы то ни было считать одно и то же существующим и не существующим …

Если невозможно, чтобы противоположности были в одно и то же время присущи одному и тому же…, и если там, где одно мнение противоположно другому, имеется противоречие , то очевидно, что один и тот же человек не может в одно и то же время считать одно и то же существующим и не существующим… Поэтому все, кто приводит доказательство, сводят его к этому положению как к последнему: ведь по природе оно начало даже для всех других аксиом» [Аристотель. Метафизика, IV, 3,1005b. – Аристотель. Сочинения: В 4 т. – М., 1977 – 1983, т.1, с. 125; курсив мой – А. П.]

Иногда этот закон именуют также законом непротиворечивости : не могут быть одновременно истинными суждение А и его отрицание – не А [Ерышев А. А., Лукашевич Н. П., Сластенко Е. Ф. Логика. – К., 2003, с. 68 – 70] . Из двух противоречащих друг другу высказываний одно должно быть ложным [Ивин А. А. Логика. – М., 2004. с. 160 – 161] .

Логика Аристотеля двузначна ; она основывается на предположении, что любое суждение А или истинно, или ложно. Если А истинно, то не-А ложно; если не-А истинно, то А ложно.

Обратите внимание: Аристотелева, формальная, классическая, двузначная логика – это одна и та же наука.

Приведем примеры.

Пусть А – некоторое суждение; тогда не-А –суждение, противоречащее А, противоположное ему.

Закон противоречия можно представить в виде формулы: ложно, что А и не-А. Ложно, что две прямые, лежащие в одной плоскости, пересекаются и не пересекаются, ложно, что драконы существуют и не существуют и т.д.

Забавной иллюстрацией может служить первая строфа стихотворения Л. Кэрролла (образец поэзии нонсенса – см. далее), в которой этот закон нарушен:

Сияло солнце в небесах,

Светило во всю мочь,

Была светла морская гладь,

Как зеркало точь-в-точь,

Что очень странно – ведь тогда

Была глухая ночь. [Алиса, с.200]

Еще один красноречивый пример:

Дело было в январе

Первого апреля

Сухо было на дворе

Грязи по колено

Шел высокий человек

Маленького роста

Кучерявый без волос

Тоненький как бочка.

С законом противоречия тесно связан другой основополагающий принцип классической логики – закон исключенного третьего : из двух противоположных утверждений одно верно, а другое ложно; третьего не дано (по латыни tertium non datur). Если две прямые, принадлежащие одной плоскости, пересекаются, то утверждение об их параллельности – ложно. Если они параллельны, то ложным будет утверждение об их пересечении.

Закон исключенного третьего можно представить в виде формулы: истинно, что А или не-А.

Истинно, что две прямые, принадлежащие одной плоскости, параллельны или не параллельны (пересекаются); истинно, что драконы существуют или не существуют и т.д.

Прекрасную иллюстрацию этого закона находим в сказке А. Толстого «Золотой ключик»: Буратино выловили из пруда. Лекарь Богомол, осмотрев больного, заключает: пациент или жив или мертв; если он жив, то будет жить или умрет; а если мертв, то его нельзя оживить или можно оживить. Таким образом, применяя закон исключенного третьего, можно составить речь – совершенно безошибочную и при этом абсолютно бессодержательную.

Практическое задание

Самостоятельно выбрав тему, составьте речь по образцу речи Богомола.

Наконец, третий закон логики Аристотеля называется законом тождества.

Закон тождества можно представить в виде формулы: истинно, что А есть А (А=А).

Если высказывание истинно, то оно истинно.

Этот закон сводится к требованию однозначности и определенности мысли и запрещает подменять один предмет мысли другим. Нельзя отождествлять различные мысли, нельзя тождественные мысли принимать за различные. Предмет суждения должен оставаться тождественным самому себе в этом суждении.

В частности, в строгом (научном, содержательном) рассуждении слова должны быть однозначными. Если бы, пишет Аристотель, слово имело бесчисленное множество значений, то

«совершенно очевидно, что речь была бы невозможна; в самом деле, не означать что-то одно – значит ничего не означать; если же слова ничего [определенного] не обозначают, то конец всякому рассуждению за и против…, ибо невозможно что-либо мыслить, если не мыслят что-то одно; а если мыслить что-то одно возможно, то для него можно будет подобрать одно имя. Итак, слово… что-то обозначает, и притом что-то одно» (Метафизика, IV, 4, 1006b) [Аристотель . Сочинения в четырех томах. – Том 1, М., 1976, с.127]

Ярким примером нарушения закона тождества является использование каламбуров , – слов, сходных по звучанию, но разных по значению, или использование разных значений одного и того же слова:

Не стой где попало – попадет еще!

Одни спешат делать добро, другие – наживать.

Держит слово и никому его не дает.

Едят, как правило, тех, кто не по вкусу.

Теперь мы можем вернуться к вопросу о том, что отличает правильное рассуждение от неправильного. Для этого введем новое понятие – дедукция. Что такое дедукция ? Это движение мысли от общего к частному, выведение частного из общего. Только дедукция гарантирует истинность выводов при истинности посылок и с необходимостью обеспечивает полноту формальной доказательности. Пример использования дедукции – построение евклидовой геометрии: теоремы доказывают, опираясь на аксиомы и пользуясь законами логики. Геометрия Евклида представляет собой воплощение Аристотелевой логики, – эти два великих достижения античной культуры неразрывно связаны между собой.

Вспомним теперь об основополагающем постулате формальной логики, в соответствии с которым правильность рассуждения зависит только от его формы. Все три закона логики представляют собой не что иное, как схему правильного рассуждения, лишенную конкретного содержания, -чистую форму, – формулу, дающую истинное высказывание при любой подстановке в нее конкретных (истинных или ложных) высказываний. Такая всегда истинная формула называется тавтологией. Понятие закона логики совпадает с понятием тавтологии [Ивин. Логика – 2004, с. 159] . Любой закон логики представляет собой не что иное, как схему правильного рассуждения, – предельно общую логическую форму, лишенную конкретного содержания.

Один из величайших ученых древности Аристотель родился в 384 г. до н. э. в городе Стагире (отсюда прозвище «Стагирит»). В своих сочинениях Аристотель с удивительной широтой и глубиной охватил все отрасли современного ему философского и научного знания (пожалуй, за исключением математики). Он творчески разрабатывал философию, логику, физику, астрономию, биологические науки, психологию, этику, эстетику, риторику, общественные науки.

В течение 20 лет Аристотель был учеником в школе Платона. Позднее, через 12 лет после смерти Платона, Аристотель основал в Афинах свою собственную философскую школу (перипатетическую, или Ликей). Умер Аристотель в 322 г. до н. э.

В философии Аристотеля перекрещиваются материализм и идеализм, линии Демокрита и Платона, опытное эмпирическое направление научного исследования Демокрита и умозрительно-дедуктивное Платона.

По некоторым свидетельствам, общее число написанных Аристотелем сочинений приближается к тысяче. Логические сочинения Аристотеля позже были объединены под общим названием «Органон». Сюда вошли:

В этом сочинении позднейшими вставками являются главы 10–15, где излагается учение о постпредикаментах; К. Прантль сочинение «Категории» считал подложным;

2. «Об истолковании» – сочинение, вероятно, не принадлежащее самому Аристотелю или по крайней мере подвергшееся искажению и позднейшим вставкам;

3. «Аналитики первая и вторая» – основное классическое произведение Аристотеля по логике, из которых первая излагает силлогистику Аристотеля, а вторая – учение о доказательстве. Эти два сочинения, бесспорно, принадлежат самому Аристотелю;

4. «Топика», содержащая учение о вероятных («диалектических») доказательствах (в ней не принадлежит Аристотелю лишь пятая книга);

5. «О софистических опровержениях» – сочинение, которое иногда считается последней (девятой) книгой «Топики», иногда же принимается за самостоятельное сочинение.

Глубокая характеристика логики Аристотеля дана В. И. Лениным: «У Аристотеля везде объективная логика смешивается с субъективной и так притом, что везде видна объективная. Нет сомнения в объективности познания. Наивная вера в силу разума, в силу, мощь, объективную истинность познания. И наивная запутанность, беспомощно-жалкая запутанность в диалектике общего и отдельного – понятия и чувственно воспринимаемой реальности отдельного предмета, вещи, явления» 18 .

Учение об истине и законах мышления

Логика Аристотеля отнюдь не является той формальной логикой, которая замыкается в рамках изучения формальной правильности мышления безотносительно к его истинности. Для Аристотеля истина есть соответствие мыслимого с действительным в отличие от того формальнологического понимания истинности, согласно которому истинность принадлежит всецело сфере самого мышления и не имеет никакого отношения к подлинной действительности. По Аристотелю, логические законы суть первоначально законы бытия и логические формы совпадают с формами самого бытия: формы истинного мышления являются отображением реальных отношений. Основным критерием истины у Аристотеля служит материальный критерий: согласие мыс: ли с самими вещами.

По учению Аристотеля, истинно то суждение, в котором понятия соединены между собой так, как связаны между собой соответствующие им вещи в природе. Ложно то суждение, которое соединяет то, что разъединено в природе, или разъединяет то, что соединено в ней. На этой концепции истины основана аристотелевская логика.

На тесную связь логики Аристотеля с его метафизикой указал Тренделенбург, который видел в логических формах Аристотеля не что иное, как выражение онтологических законов и отношений. Вследствие этого Тренделенбург оспаривал у формальной логики право называться аристотелевской и считал формальное направление, которое стало развиваться в логике со времени стоиков, решительным уклонением от Аристотеля.

Тот же взгляд на логику Аристотеля высказывается в «Истории логики» Прантля, который первые зачатки формальной логики усматривает у первых перипатетиков: Теофраста и Евдема. Взгляд Тренделенбурга разделяют Бониц, Ибервег, Целлер и др., а из русских историков логики Е. А. Бобров, который говорит, что логика Аристотеля настолько тесно связана с его метафизикой, что без последней не может быть верно понята.

По мнению Е. А. Боброва, формальная логика есть незаконное детище аристотелевской логики. «Отказавшись от метафизической основы логики Стагирита, представители формальной логики не создали, однако, своей новой, особенной логики, но воспользовались готовым строением аристотелевской логики, давая ей ложное толкование и делая неподходящие надстройки» 19 , – так характеризует Е. А. Бобров отношение между формальной логикой и логикой Аристотеля. Согласно его оценке формальной логики, в последней «не может быть и речи о каком-либо дополнении или расширении логики Аристотеля; есть только изменение понимания ее духа, или, вернее, есть утрата и извращение ее живого и общефилософского, метафизического основания» 20 .

Не отрицая связи между логическими формами и метафизическими принципами у Аристотеля, Г. Майер 21 не соглашается с мнением названных выше ученых, что Аристотель вывел свою логическую теорию (и специально силлогистику) из своего общефилософского учения или по меньшей мере на нем основал. По мнению Г. Майера, Аристотель уже имел идею формальной логики и заложил основы науки о формах мышления.

Считая, что идея формальной логики восходит к Аристотелю, Г. Майер признает не вполне верным данный Прантлем очерк развития логики на первой стадии ее истории; он полагает, что у Прантля дано неправильное освещение вопроса об отношении аристотелевской логической теории к учениям логиков из перипатетической и стоической школ.

Вопросы о характере логики Аристотеля, вызвавшие оживленные споры среди историков логики, по нашему мнению, решаются следующим образом. Корни формальной логики лежат в логике Аристотеля. По замыслу и по своей идее логика Аристотеля составляет прямую противоположность чисто формальной

В дальнейшем при изложении аристотелевского учения о законах мышления мы будем использовать результаты этого исследования логике: она принимает два критерия истины: материальный (согласие мыслей с вещами) и формальный (согласие мыслей между собой), причем господствующим критерием в ней является материальный. Однако в процессе развития логического учения Аристотеля – в его силлогистике – формальный критерий приобретает известную самостоятельность и заслоняет собой критерий материальный. И таким образом логика Аристотеля, исходя из неформальных предпосылок, в процессе своего развития превращается в систему формальнологических приемов.

В конечном итоге логика Аристотеля представляет собой нечто среднее между логикой чисто формальной и метафизической, а равным образом и между логикой метафизической и диалектической (ввиду отмеченного В. И. Лениным колебания Аристотеля между диалектикой и метафизикой).

Именно этой позицией Аристотеля, колеблющегося между диалектикой, метафизикой и формальной логикой, объясняется, по-видимому, отнесение Ф. Энгельсом логических учений Аристотеля одновременно и к истории формальной логики и к истории диалектики. Ф. Энгельс пишет: «Сама формальная логика остается, начиная с Аристотеля и до наших дней, ареной ожесточенных споров. Что же касается диалектики, то до сих пор она была исследована более или менее точным образом лишь двумя мыслителями: Аристотелем и Гегелем» 22 . В другом месте Ф. Энгельс отмечает: «…Исследование форм мышления, логических категорий, очень благодарная и необходимая задача, и за систематическое разрешение этой задачи взялся после Аристотеля только Гегель» 23 .

Рассмотрим учение Аристотеля об истине и законах мышления. Аристотель принимает истину в широком и в узком смысле. Истина в узком значении есть истина суждения. По Аристотелю, истина и ложь, строго говоря, относятся только к соединению и разъединению представлений и понятий. Наши суждения истинны или ложны в зависимости от того, соответствует ли совершаемое в них соединение или разъединение представлений и понятий самой действительности. Что же касается отдельных изолированных предметов мысли, то сами по себе они еще не истинны и не ложны. Но в более широком смысле понятие истины у Аристотеля переносится и на предметы мысли.

Такое расширенное понятие истины основывается на предположении, что предмет мысли (представление или понятие) сравнивается с реальным объектом, отображением которого он является, и в качестве истинного признается то представление или понятие, которое адекватно отряжает то, что существует в действительности. Мыслимое ложно в том случае, если ему или вообще не соответствует ничего в действительности, или если соответствующий реальный предмет в нем отображен неверно. Это – материальная ложность, и она заключается в несоответствии мыслимого реальным объектам. Другой вид ложности – ложность суждения. Она заключается в том, что несуществующее высказывается как существующее, т. е. предикат приписывается субъекту, которому он не принадлежит. Формула ложного суждения: «Не-А есть А».

Отдавая дань метафизике своего учителя Платона, Аристотель различает два вида суждений: вечные необходимые суждения, относящиеся к области вечных неизменных объектов, и суждения, относящиеся к кругу изменяющихся вещей. Так как объекты, подверженные изменению, возникновению и уничтожению, не пребывают всегда тождественными себе, то и суждения о них не являются устойчивыми. Будучи истинными, пока их объекты остаются равными себе эти же суждения становятся ложными, когда объекты изменяются во времени. В аристотелевском учении об истине это деление суждений имеет существенное значение. Только первые суждения образуют область строгого знания, вторые же суть просто мнения и не имеют строгого научного характера.

Сообразно с этим делением суждений и понятие истины у Аристотеля делится на два вида: вечная абсолютная истина и истина, которая в потоке времени переходит в свою противоположность и становится ложной.

Основным законом мышления у Аристотеля является закон противоречия. Аристотель называет этот закон самым неоспоримым принципом.

Аристотель дает несколько формулировок этого закона. В онтологической формулировке он выступает как наивысший закон самого бытия. Он гласит: «Невозможно, чтобы одно и то же в одно и то же время и в одном и том же отношении и было и не было присуще одному и тому же» («Метафизика», IV, 1005 b 19). Наряду с этой развернутой формулировкой дается краткая онтологическая формула: «Невозможно, чтобы одно и то же в одно и то же время было и не было». При этом Аристотель упоминает учение Гераклита, что одна и та же вещь и существует, и не существует, и утверждает, что это учение никто не может серьезно признавать. Здесь Аристотель оказывается не в силах понять диалектику Гераклита и отмахивается от нее, будучи не в состоянии ее опровергнуть. Наряду с указанными двумя онтологическими формулировками закона противоречия у Аристотеля часто встречаются и чисто логические формулировки этого закона.

В качестве достовернейшего положения приводится закон: «Невозможно, чтобы одновременно были истинными противоположные суждения», или: «Невозможно, чтобы противоречащие утверждения были истинными по отношению к одному и тому же» («Метафизика», IV, 6, 10НЬ 15).

Аристотелем даются и сокращенные логические формулы: «Невозможно вместе истинно и утверждать и отрицать» или: «Невозможно вместе утверждать и отрицать».

По Аристотелю, наивысший закон бытия: «Сущее существует, не сущее не существует, невозможно одной и той же вещи существовать и не существовать», – есть вместе с тем и наивысший закон истины: одно и то же суждение не может быть вместе и истинным и ложным. Этот закон истины, по Аристотелю, является выводным, он есть необходимое следствие первоначального онтологического принципа. Таким образом, онтологическая формулировка закона противоречия является основной. Закон противоречия у Аристотеля не является исключительно принципом мышления, как в формальной логике. Принцип противоречия для Аристотеля есть прежде всего принцип самого бытия, но он является также и законом истины.

Онтологический принцип образует основу всего научного здания. Этот принцип имеет и вторую сторону – объективно-логическую, которая дана непосредственно вместе с онтологической. Объктивно-логическая формулировка принципа: «Утверждение и отрицание не могут быть вместе истинными» – служит основоположением, из которого выводится правило, что одному и тому же субъекту не могут быть присущи противоположные предикаты. И отсюда уже следует субъективная необходимость признавать закон противоречия, т. е. психологическая невозможность принимать, что нечто есть и не есть.

Принцип противоречия в его метафизической и объективно-логической формулировках, по Аристотелю, является основоположением недоказуемым, непосредственно очевидным, ибо всякий, кто приводит какое-либо доказательство, сводит его к этому положению как последнему; ибо по природе оно есть начало для всех других аксиом. Оно – достовернейшее из всех начал, оно – начало начал.

Это положение нельзя обосновать в собственном смысле слова, однако можно опровергнуть противоположный ему взгляд, показав абсурдность вытекающих из него следствий. В этом последнем смысле можно дать ему доказательства.

Первым таким косвенным доказательством у Аристотеля служит возражение противнику, который оспаривает закон противоречия, заключающееся в том, что, поскольку он нечто высказывает, постольку он на деле признает этот принцип. Ибо говорить – значит высказывать слова, имеющие определенное значение для других и для себя. Высказывая нечто, что должно иметь определенное значение, он (противник) тем самым признает закон противоречия, по крайней мере в определенной области и в определенном объеме. Предпосылкой для каких бы то ни было высказываний является однозначная определенность и безусловное постоянство значений слов.

Слово (а) означает одно понятие (а) и, следовательно, не другое (не-а). Основная формула такова: «а не есть не-а». Смысл закона противоречия в этом аспекте таков: «а не может иметь тот же самый смысл, какой имеет то, что по своей сущности не есть а», следовательно, «а есть а и поэтому не есть не-а».

Однако при таком понимании смысла закона противоречия его значимость замыкается в слишком узкие границы. Так, Антисфен учил, что правильно только то высказывание, которое о субъекте высказывает только его понятие (например, о человеке можно лишь сказать: «Человек есть человек», высказывание же о человеке какого-либо другого предиката недопустимо). Антисфен принимал исключительно возможность суждений тождества (идентичных суждений). По учению Антисфена, о каждой вещи можно лишь утверждать, что она есть именно эта вещь; нельзя никакой вещи приписывать множества признаков, ибо каждая вещь есть нечто единичное и как таковая она абсолютно отлична от всего другого. Критикуя взгляд Антисфена, Аристотель указывает, что субъекту могут быть присущи различные предикаты, как существенные, так и несущественные.

В известном смысле предикат, выражающий несущественное свойство (например, белый), относится к своему субъекту (человек) , как не-а к а. Предикат не-а высказывается о субъекте а. не в том же смысле, в каком о нем высказывается его сущность а. Если бы закон противоречия выводился из предпосылки, что со всяким словом твердо связано только одно понятие, исключающее все другие понятия, то в этом случае значение закона противоречия было бы ограничено суждениями тождества. Применение же его к суждениям с предикатами, выражающими несущественные свойства, были бы ложно. Ибо для таких суждений справедлива была бы формула «а есть не-а».

Таким образом, закон противоречия в том понимании и обосновании, какие даны в первом доказательстве, не имеет силы для суждений, высказывающих несущественные свойства. Между тем в своей первоначальной формулировке закон относился н к этим суждениям. Возникающее таким образом затруднение ослабляется, если закону противоречия придать несколько иное значение, а именно, если принять ту предпосылку, из которой исходит первое доказательство, собственным смыслом и содержанием всего этого закона.

В таком случае смысл данного закона ограничивался бы лишь устойчивостью понятий и суждений. Закон констатировал бы исключительно «однозначность акта суждения», т. е. в этой интерпретации он высказывал бы лишь то, что всякий, кто сознательно что-либо утверждает, утверждает именно то, что он утверждает.

В других доказательствах закона противоречия у Аристотеля из опровержения закона противоречия выводятся абсурдные следствия. Далее указывается, что если бы противоположные суждения об одном и том же субъекте были бы одновременно значимы, тогда «все было бы едино».

Дело в том, что если бы о всяком субъекте по желанию можно было бы утверждать или отрицать любой предикат, то один и тот же субъект одновременно мог бы, например, быть кораблем, стеной и человеком.

Аристотель указывает, что отрицание принципа противоречия встречается в различной степени. Или его совершенно оспаривают и обо всем прямо утверждают, что оно белое или одновременно не белое, существует и одновременно не существует, или же придают закону ограниченное значение, но в таком случае нужно определенно указывать границы его применения.

Переходя к субъективно-психологическому аспекту закона противоречия, Аристотель указывает, что если признавать все суждения – в том числе и противоположные – истинными, то придется вместе с тем признавать, что они все ложны. Ибо стоящий на точке зрения, что все суждения истинны должен будет объявлять свои собственные высказывания ложными. Однако психологически невозможно признавать всякое суждение одновременно и истинным и ложным. Принимающий это не будет принимать ничего определенного. Наряду с психологической невозможностью Аристотель ссылается и на практику. Все поведение людей служит доказательством значимости этого закона. В практической жизни люди считают, что одно лучше, а другое хуже. Определенность поведения людей базируется на значимости закона противоречия.

Возражая противникам, Аристотель приводит и следующий аргумент. Если бы в сущем все обстояло одновременно так и не так и поэтому и в мышлении утверждение и отрицание о чем-либо было бы одновременно истинно, то было бы непонятно, как можно приписывать субъективным положениям большую и меньшую истинность. Например, кто 4 считает за 5, тот ошибается, но не в такой степени, как тот, кто считает 4 за 1000. Очевидно, первый ошибается менее, т. е. первый стоит ближе к истине, чем второй, а если так, то должна быть абсолютная истина, исходя из которой можно измерять различия степеней приближения или удаления от нее.

Аристотель проводит различие между серьезными противниками, которые руководствуются философскими соображениями, и противниками, которые занимаются чисто эристическими фокусами. Серьезные противники выдвигают соображения, во-первых, метафизические, во-вторых, гносеологические. Метафизические соображения исходят из понятия возникновения. Говорят, что ничто не может возникнуть прямо из небытия, поэтому тот субстрат, из которого что-нибудь возникает, должен заранее иметь противоположные предикаты и вследствие этого должно признаваться одновременно истинным как контрадикторно, так и контрарно противоположное. Аристотель на это возражает, указывая, что здесь смешивается потенциальное и актуальное бытие. Что касается гносеологических соображений, то выдвигается положение, что единственным источником познания является чувственное восприятие. Между тем ощущения у отдельных людей различны: что одному кажется сладким, то другому – горьким. Ощущения неодинаковы не только у разных живых существ, но и у одного я того же лица. Поэтому не остается ничего иного, как считать истинным все, что таковым кажется кому-либо. Все одинаково истинно.

Аристотель подвергает этот взгляд весьма тщательному анализу. Действительно, изменяющиеся вещи могут дать повод рассматривать их таким образом. Аристотель сам разделяет мнение, что если бы все было в постоянном изменении, то истина была бы невозможна: все одновременно и существовало бы и не существовало. Однако, по его мнению, само возникновение и исчезновение возможны только на основе бытия, следовательно, предполагают нечто сущее.

Далее, Аристотель считает, что здесь смешивается изменение в количестве и изменение в качестве. По Аристотелю, количественное изменчиво, но наше познание имеет прежде всего своим объектом не количественное, но (Качественное, а именно – понятие, которое служит определением качественного становления, но при этом само пребывает вечно равным себе. Понятие для Аристотеля есть действительное, неизменяющееся бытие. Сверх того, по Аристотелю, положение, что чувственно воспринимаемое подвержено постоянному изменению, справедливо только для подлунного мира, который есть лишь малая частица Вселенной. Остальному присуще неизменное вечное бытие.

Признавая, что один и тот же объект может вызвать различные ощущения – вследствие изменения самого объекта или изменений воспринимающих тел – Аристотель указывает, что при всех этих изменениях есть нечто, что остается всегда равным себе: это именно само качество ощущения. Например, ощущение сладкого будет то же, что и раньше, оно во все времена будет оставаться одним и тем же. Это значит, что ощущение сладкого как таковое имеет свои определенные характерные черты, которые оно всегда сохраняет, и если именно эти черты будут о нем высказываться, то суждение будет необходимо истинным.

Таким образом, Аристотель доказывает значимость закона противоречия и для мышления в понятиях и для чувственного восприятия.

Переходим к учению Аристотеля о законе исключенного третьего. Основная формулировка его у Аристотеля такова: «Равным образом не может быть ничего посредине между двумя противоречащими друг другу суждениями, но об одном одно необходимо либо утверждать, либо отрицать» («Метафизика», IV, 7, 1011 в 23).

Но часто Аристотель приводит более краткие формулировки: «Необходимо все либо утверждать, либо отрицать», или «Обо всем истинно или утверждение или отрицание», или «Все должно или быть или не быть».

Что нового вносит закон исключенного третьего по сравнению с законом противоречия? Закон противоречия оставлял еще открытым вопрос, возможно ли нечто среднее между утверждением и отрицанием. Отрицательная часть формулы закона исключенного третьего устанавливает, что такой возможности нет. Однако из отрицательной части еще не следует положительная часть: если кроме утверждения и отрицания нет ничего среднего, то этим еще не исключен тот случай, что утверждение и отрицание могут быть одновременно истинны. Эта возможность отбрасывается законом противоречия, и положительная формулировка закона исключенного третьего включает в себя то, что утверждается законом противоречия.

Отношение между этими двумя законами – законом противоречия и законом исключенного третьего, – по Аристотелю, таково: отрицание закона противоречия имеет своим необходимым следствием отрицание закона исключенного третьего. Закон противоречия есть необходимая предпосылка закона исключенного третьего. Из отрицания первого с необходимостью вытекает следствие, что есть среднее между утверждением и отрицанием, между бытием и небытием. Однако это не говорит, что из закона противоречия можно вывести закон исключенного третьего. Последний имеет самостоятельное значение.

У Аристотеля закон исключенного третьего, так же как и закон противоречия, имеет не только логическое значение, но и онтологическое. Логический закон исключенного третьего имеет своим основанием закон самой объективной реальности. Даже более того, закон исключенного третьего мыслится Аристотелем прежде всего как закон бытия и лишь затем как закон мышления. Или бытие, или небытие, все или есть, или не есть, между бытием и небытием нет ничего среднего. В соответствии с этим законом бытия у Аристотеля дается учение об истине. Истина и ложь находятся в контрадикторной противоположности. По самому определению этих понятий ложность есть отрицание истины, а истинность – утверждение истины. Положение о контрадикторной противоположности истины и лжи служит у Аристотеля предпосылкой доказательства закона исключенного третьего.

Объективно-логическое понимание закона исключенного третьего, согласно которому всякое истинное суждение должно быть или утверждением, или отрицанием, Аристотель доказывает следующим аргументом. Поскольку истинные и ложные суждения высказывают обо всем, что есть или не есть, то отсюда вытекает, что суждение, которое выражает среднее между бытием и небытием и, следовательно, не высказывает ни о бытии, ни о небытии, не является ни истинным, ни ложным, и поэтому оно логически невозможно. Истинные и ложные высказывания исчерпывают весь объем возможных суждений.

Другое доказательство исходит из того психологического факта, что дискурсивное мышление имеет лишь две формы своего проявления: оно или утверждает, или отрицает. Функция мышления в его конкретно-психологическом проявлении – это утверждение или отрицание. Что-либо среднее между ними психологически невозможно. Это психологический факт.

Следующее доказательство у Аристотеля исходит из понятия изменения. Доказывается, что оспаривание закона исключенного третьего делает необъяснимым факт изменения в мире. Если принимать среднее между бытием и небытием, то это среднее может мыслиться двояко: или как положительное среднее (например, серое – среднее между черным и белым), или как отрицательное среднее (например, то, что не есть ни лошадь, ни человек).

Изменение есть всегда развитие от несуществующего к существующему, например, от нехорошего к хорошему, или наоборот, от хорошего к нехорошему, переход от одного члена контрадикторной противоположности к другому. Если встречающееся нам в действительном мире изменение есть всегда движение между бытием и небытием, то не может быть ничего среднего между бытием и небытием, не может быть чего-то такого, что одновременно было бы и не было.

Аристотель дает шесть аргументов, которые выводят ряд абсурдных следствий из опровержения закона исключенного третьего. Мы не станем приводить их здесь, отметим лишь, что, по Аристотелю, как отрицание закона противоречия приводит к положению, что все истинно, так из допущения среднего между двумя членами контрадикторной противоположности получается следствие, что все ложно.

Историками логики ставился вопрос, мыслил ли Аристотель закон противоречия и закон исключенного третьего как два самостоятельных принципа. Одни давали на этот вопрос отрицательный ответ и считали оба закона в основе лишь двумя различными формулировками одного и того же принципа. Другие высказывались за самостоятельное значение каждого из этих законов. На наш взгляд, несмотря на их тесную связь, второй закон содержит новый дополнительный момент, которого еще нет в законе противоречия.

Г. Майер обращает внимание на то, что Аристотель нигде не делает попытки вывести закон исключенного третьего из закона противоречия. И было бы ошибкой искать у него такую дедукцию. Обычное выведение закона исключенного третьего из закона противоречия основывается на положении «двойное отрицание утверждает», а для Аристотеля отрицание отрицания есть чисто логическое отношение, законы же логики для него суть прежде всего законы бытия. Закон противоречия и закон исключенного третьего у него касаются сущего как сущего и именно поэтому трактуются в «первой философии». А так как истинное мышление есть адекватное отображение бытия, то законы бытия суть также законы мышления.

Принципы противоречия и исключенного третьего, которые в области бытия были законами природы, в области логики становятся критериями для установления истины. Первично эти законы суть законы бытия, затем они выступают как логические законы истины и, наконец, выступают как психологические законы протекания субъективных процессов мышления у человека. Неправ Зигварт, который полагает, что аристотелевский принцип противоречия касается лишь природы нашего мышления, равным образом неправы те, которые приписывают Аристотелю выведение объективно-логических и онтологических принципов из психологических законов субъективной деятельности мышления.

Для Аристотеля в обосновании логики все сводится к тому, что в самой реальной действительности есть нечто пребывающее, устойчивое и вполне определенное. Если бы в самой действительности все было бы в постоянном изменении, то не было бы никакой истины. И если бы вещи нельзя было твердо отграничить друг от друга и определить каждую в отдельности, то не было бы и мышления. Без неизменности вещей и без их обособленности друг от друга, по мнению Аристотеля, было бы невозможно бытие в собственном смысле, а вместе с тем были бы невозможны познание и истина. Но даже в подлунном мире единичные вещи, подверженные изменению, являются по меньшей мере относительно пребывающими. Не только объекты мышления, но и объекты чувственного восприятия отграничиваются друг от друга (последние, конечно, менее резко, чем первые). Пребываемость и обособленность объектов мышления и объектов восприятия являются у Аристотеля той основой, на которой покоятся законы противоречия и исключенного третьего.

Что касается закона тождества, то он у Аристотеля не играет роли основного закона. Тренделенбург находит у Аристотеля формулировку закона тождества Ф. Ибервег и Г. Майер придерживаются взгляда, что принципа тождества у Аристотеля нет.

К. Прантль в своей «Истории логики» рассматривает законы мышления у Аристотеля как аксиомы. Все науки, независимо от своих специальных принципов, опираются на законы мышления. Первой предпосылкой, на которой покоится все здание науки у Аристотеля, по Прантлю, служит положение, что всякое суждение «твердо стоит в себе», и что невозможно, чтобы «один и тот же по отношению к одному и тому же одновременно принимал и наличие его и отсутствие». К этому общезначимому основоположению как к последнему и самому прочному восходит всякий аподиктический прием. Человеческое мышление с самого начала фиксируется однозначно на эмпирическом материале и выражает это в суждениях, утверждая или отрицая. В этой аксиоме, по Прантлю, дело идет о простой предпосылке, которой должен пользоваться каждый человек, а не о принципе тождества и противоречия, который в его формальном понимании исключает всякое развитие и всякий процесс опосредствования. По мнению Прантля, принцип исключенного третьего у Аристотеля вполне совпадает с принципами тождества и противоречия.

В «Метафизике» (IV, 1012 а 26) Аристотель дает объединенную формулировку законов противоречия и тождества: «Говорить, что сущее не существует или что не сущее существует, – ложно, говорить же, что сущее существует и что не сущее не существует, – истинно». В этой формулировке закон тождества выступает на втором плане как дополнение к закону противоречия и как его обратная сторона.

Тренделенбург формулировку закона тождества усматривает в следующем месте «Первой Аналитики» (1, 32,47 а 8) «Все истинное должно быть согласно само с собой во всех отношениях». Но это не закон тождества, это основа всей формальной логики, основа всех ее законов. Если понимать основной закон как такой, который определяет собой все остальные законы данной науки, то это положение более всего подходит под понятие основного закона формальной логики.

В приписываемом Аристотелю сочинении «Об истолковании» (IX, 18 а 27) говорится, что законы противоречия и исключенного третьего не имеют силы в суждениях о будущем: если кто-нибудь утверждает, что что-либо случится в будущем, а другой отрицает это, то здесь нет логического противоречия, потому что, пока факт не совершился, возможно как то, так и другое, поскольку будущее не является необходимо детерминированным, оно зависит от случайностей, зависит и от воли людей, и от их поведения. По Аристотелю, в суждениях о будущем речь идет о возможном, которое может быть и не быть и потому оба приведенных выше суждения равносильны.

Ошибка Аристотеля в том, что у него не принимается здесь во внимание, что осуществится лишь одна из этих возможностей:

из двух суждений, в одном из которых утверждается, а в другом отрицается, что нечто случится, лишь одно будет оправдано на практике; следовательно, по закону исключенного третьего, одно суждение окажется истинным, а другое ложным

Аристотель (или, может быть, перипатетик III в до н. э, который мог быть автором сочинения «Об истолковании») пришел к такому взгляду на суждения о будущем, исходя из взгляда на истину как на соответствие действительности, считая, что это соответствие можно установить для настоящего и прошлого, но не для будущего, которое нельзя назвать действительностью, поскольку его еще нет.

Для правильного понимания учения Аристотеля о законах логики необходимо иметь в виду, что Аристотель в решении основного вопроса философии колеблется между материализмом и идеализмом, точнее, между материализмом и объективным идеализмом. Поскольку он выступает как объективный идеалист, то для него, как и для Платона и Гегеля, принципы бытия и мышления совпадают 24 , и онтологическая формулировка законов логики тождественна с чисто логической формулировкой законов мышления. Но, поскольку Аристотель, с другой стороны, выступает как материалист, для него логические законы мышления не совпадают с законами самого бытия, а соответствуют им, имеют сходство с ними.

Муза, ранясь шилом опыта, ты помолишься на разум.

Приведем пример геометрического доказательства.

Теорема: две прямые, порознь параллельные третьей, параллельны между собой.

Дано: три прямые a, b, c;

1) предположим, что a не параллельна b

2) следовательно, эти прямые пересекаются в точке D (см. рис.)

3) следовательно, через точку D проходят две прямые, параллельные прямой c

5) следовательно, мы пришли к противоречию с постулатом о параллельных

6) следовательно, наше исходное предположение 1) ложно

7) следовательно, истинно противоположное утверждение, а именно:

a параллельна b , что и требовалось доказать.

Практическое задание

Самостоятельно найти пример доказательства от противного (легче

всего это сделать, обратившись к школьному курсу геометрии).

Обратите внимание: Аристотелева, формальная, классическая, двузначная логика – это одна и та же наука.

Пусть А – некоторое суждение; тогда не-А –суждение, противоречащее А, противоположное ему.

www.myslenedrevo.com.ua

Аристотель 3 закона логики

Из четырех законов мышления традиционной логики Аристотель установил по крайней мере два – законы (запрещения) противоречия и исключенного третьего . Законы же тождества и достаточного основания у Аристотеля тоже намечены в учении о научном знании как знании доказательном (закон достаточного основания) и в тезисе, согласно которому «невозможно ничего мыслить, если не мыслить [каждый раз] что-нибудь одно» (Аристотель. Метафизика, IV, 4, с. 64) – закон тождества.

Закон [запрещения] противоречия в краткой форме звучит как «вместе существовать и не существовать нельзя» (там же, с. 63) или: «Не может одно и то же в то же самое время быть и не быть» (XI, 5, с. 187), а в полной – как утверждение: «Невозможно, чтобы одно и то же вместе (совместно, одновременно) было и не было присуще одному и тому же в одном и том же смысле» (IV, 3, с. 63). В «Метафизике» Аристотеля сформулирован и логический аспект закона [запрещения] противоречия в словах о том, что «нельзя говорить верно, вместе утверждая и отрицая что-нибудь» (IV, 6, с. 75). Этот аспект более определенно показан в логических работах Аристотеля, где не раз утверждается, что невозможно одно и то же одновременно утверждать и отрицать. Этот закон прямо обосновать нельзя, однако можно опровергнуть противоположный ему взгляд, показав его нелепость. Всякий, кто оспаривает закон [запрещения] противоречия, им пользуется. Далее, если не признавать этого логического закона, все станет неразличимым единством. Сюда же относятся соображения Аристотеля против скептика, который, утверждая, что все истинно или что все ложно, что оказывается нелепым с позиций практики, может это делать, лишь отвергая закон [запрещения] противоречия.

Аристотель. Скульптура работы Лисиппа

Говоря об этом основном законе логического мышления, Аристотель учитывает те крайности, в которые впадали исследователи, подходившие к его открытию. Например, киник Антисфен считал, что надо говорить «человек есть человек», но нельзя сказать, что «человек есть живое существо» или «белый», или «образованный», потому что это означало бы некое «нарушение». В свете открытого Аристотелем закона можно лучше понять Антисфена. Утверждая, что «человек есть образованный», мы утверждаем, что «а есть не-а», ибо «образованный» – это не то, что «человек». Казалось бы, закон [запрещения] противоречия подтверждает это. Получается, что утверждение «человек есть образованный» означает, что человек есть одновременно и а [человек] и не-а [образованный].

Аристотель возражает: здесь нет а и не-а, человеку противостоит не «образованный», а не-человек, ведь противоречие может быть лишь в пределах одной категории, а «человек» и «образованный» относятся к разным категориям («человек» – сущность, а «образованный» – качество).

Логический закон [запрещения] противоречия вызвал много возражений. Гегель критиковал Аристотеля, утверждая, что этот закон запрещает в действительности становление, изменение, развитие, что он метафизичен. Но возражение свидетельствует о непонимании Гегелем сути данного закона. В логике Аристотеля закон [запрещения] противоречий абсолютен, но он действует только в сфере актуального бытия, а в сфере возможного он не действует. Поэтому и становление, по Аристотелю, существует как реализация одной из возможностей, которая, будучи реализованной, актуализированной, исключает другие возможности, но только в действительности, а не в возможности. Если актуализированная возможность снова станет просто возможностью, ее сменит другая актуализированная возможность. Определив границы своей формальной логики, Аристотель тем самым оставил место и для диалектической логики. Потенциально сущее диалектично, актуально сущее относительно недиалектично.

В логике Аристотеля можно найти и другие принципиальные ограничения сферы действия закона противоречия. Его действие не распространяется на будущее, но это связано все же с той же сферой возможности, поскольку будущее чревато многими возможностями, настоящее же бедно, поскольку актуализируется нечто одно, но оно потенциально богато. Прошлое же бедно в своей актуальности, исключающей потенциальность, ибо в прошлом нет уже никаких возможностей, кроме реализованной, происшедшей, не поддающейся изменению.

Обостренной формой закона [запрещения] противоречия является логический закон исключенного третьего , запрещающий не только то, что в отношении одного и того же не может быть одновременно истинно «b» и «не-b», но и то, что, более того, истинность «b» означает ложность «не-b», и наоборот. Этот закон в «Метафизике» Аристотеля выражен так: «Не может быть ничего посредине между двумя противоречащими [друг другу] суждениями, но об одном [субъекте] всякий отдельный предикат необходимо либо утверждать, либо отрицать» (IV, 7, с. 75). Во «Второй аналитике» Аристотеля сказано, что «о чем бы то ни было истинно или утверждение, или отрицание» (I, 1, с. 257).

Действие этих законов логики Аристотеля таково, что закон [запрещения] противоречия необязательно влечет за собой закон исключенного третьего, но закон исключенного третьего предполагает действие закона [запрещения] противоречия. Поэтому выше и было сказано, что закон исключенного третьего – более острая форма закона противоречия.

Такая разница в сфере применения этих законов логики Аристотеля означает, что есть разные виды противоречия. Выше было различено собственно противоречие и его смягченная форма – противоположность. И то, и другое – два вида противолежащего. Позднее это стали называть контрарным и контрадикторным противоречиями. Обоими законами связано лишь контрадикторное противоречие. Пример контрадикторной противоположности: «Эта бумага белая» и «Эта бумага не-белая». Среднего здесь нет. Контрарная противоположность связана лишь законом запрещения противоречия. Пример: «Эта бумага белая» и «Эта бумага черная», ведь бумага может быть и серой. Контрарное противоречие (противоположность) допускает среднее, контрадикторное – нет. Члены контрарного противоречия могут быть оба ложными (когда истина между, – это третье значение), но сразу истинными они быть не могут, это запрещено законом противоречия. Члены контрадикторной противоположности не могут быть не только сразу истинными, но и сразу ложными, ложность одной стороны влечет за собой истинность другой. Правда, в логике Аристотеля мы такой точности не находим.

4 закона логики

В поле зрения логики как науки о познавательной деятельности пребывают не только формы мышления, но и отношения, возникающие между ними в мыслительном процессе. Дело в том, что не каждая совокупность понятий, суждений, умозаключений дает возможность построить эффективное размышление. Для него обязательными атрибутами являются последовательность, непротиворечивость, обоснованная связь. Эти аспекты, необходимые для эффективных размышлений, призваны обеспечить логические законы.

В тренинге логического мышления на нашем сайте, мы даем короткую характеристику основным логическим законам. В этой статье рассмотрим 4 закона логики более детально, с примерами, ведь, как справедливо отметил автор учебника по логике Никифоров А. Л.: «Попытка нарушить закон природы способна убить вас, но точно так же попытка нарушить закон логики убивает в вас разум».

Логические законы

Многие учебные материалы часто предлагают следующие формулы для записи основных законов логики:

Закон тождества – А = А, или А ⊃ А;
Закон непротиворечия – A ∧ A;
Закон исключенного третьего – A ∨ A;
Закон достаточного основания – А ⊃ В.

1. Закон тождества

Закон тождества не предполагает что вещи, явления и понятия неизменны в некоторых моментах, он основывается на том, что мысль, зафиксированная в определенном языковом выражении, несмотря на все возможные преобразования, должна оставаться тождественной сама себе в пределах конкретного соображения.

2. Закон непротиворечия (противоречия)

Разберемся с этим законом на конкретном примере – рассмотрим следующие суждения:

Каждый посетитель сайта 4brain имеет высшее образование.
Ни один посетитель сайта 4brain не имеет высшего образования.

Таким образом, закон противоречия фиксирует отношения между противоположными суждениями (логическими противоречиями) и никаким образом не касается противоположных сторон одной сущности. Его знание необходимо для дисциплины процесса мышления и исключения возможных неточностей, которые возникают в случае нарушения.

3. Закон исключенного третьего

Закон исключенного третьего применим к таким формам суждений:

«Все А есть В», «Некоторые А не есть В».

«Ни одно А не есть В», «Некоторые А есть В».

4. Закон достаточного основания

При детальном анализе оказывается, что закон достаточного основания мы применяем в повседневной жизни довольно часто. Делать выводы, основываясь на фактах – значит применять этот закон. Школьник, указывающий в конце реферата список использованной литературы и студент, оформляющий ссылки на источники в курсовой работе – этим они подкрепляют свои выводы и положения, следовательно, используют закон достаточного основания. С тем же самым люди разных профессий сталкиваются в процессе своей работы: доцент – при поиске материала для научной статьи, спичрайтер – при написании речи, прокурор – во время подготовки обвинительного выступления.

Интересуетесь развитием логического мышления и мышления глобально? Обратите внимание на курс «Когнитивистика»».

Отзывы и комментарии

Законы логики Аристотеля

Три основных закона логики сформулированы Аристотелем:

— закон (запрета) противоречия,

— закон исключенного третьего.

А четвертый закон — достаточного основания — выдвинут немецким математиком и философом XVII—XVIII вв. Лейбницем.

Закон тождества

Сущность закона: каждая мысль или понятие о предмете должны быть четкими и сохранять свою однозначность на протяжении всего рассуждения и вывода.

Нарушением этого закона является подмена понятий (часто используется в адвокатской практике).

В этом законе непосредственно проявляется природа самых фундаментальных свойств логической мысли — определенности и последовательности.

Иначе этот закон можно выразить так: мысли о предметах, свойствах или отношениях должны оставаться неизменными по содержанию в процессе всего рассуждения о них.

Причиной возникновения ошибок чаще всего является многозначность слов и, как следствие, нарушение закона тождества при рассуждении. Как, скажем, понимать такое предложение: «Партия фортепиано доставила большой коммерческий успех»? Идет ли здесь речь о блестящем исполнении и большом сборе благодаря нему или имеются в виду проданные за хорошую цену музыкальные инструменты?

Неоднозначность выражений может возникать и из-за двусмысленных грамматических конструкций. Путаница, вызванная такого рода обстоятельствами, знакома каждому благодаря знаменитому «казнить нельзя помиловать». «Беспечность порождает самонадеянность». В нем нельзя понять, что имеется в виду под порождаемым, а что под порождающим. Совершенно аналогичны в этом отношении выражения вроде: «Взвод сменяет караул» или «Меньшинство подчиняет большинство». Остроумно использовал двусмысленность выражения А.П. Чехов, вложив в уста одного из персонажей сообщение: «Перед вами череп обезьяны очень редкой разновидности. Таких черепов у нас всего два, один — в Национальном музее, другой — у меня».

Нельзя отождествлять различные мысли, нельзя тождественные мысли принимать за нетождественные. Результат применения — закон тождества обеспечивает определенность логического мышления.

1. Расщепление знания на логику и эмпирику
2. Основания логики
3. Формальная логика Аристотеля
4. Законы логики

Платонова диалектика (наука о понятиях) превращается у Аристотеля в логику. Она не есть больше метафизическая наука о сущем, как у Платона, а становится наукой о формах мышления и познания.

Вместе с тем эмпирическое знание приобретает для Аристотеля самостоятельную цену. Тем самым происходит расщепление знания на логику и эмпирику.

1. Знание и мнение

Он был верен духу своего времени и следовал тезису Парменида, который был развит Сократом и Платоном, о том, что сущее, бытие познается при помощи мышления, познается потому, что бытие и мышление – одно и то же.

Знания достигаются посредством разума, размышления, а не посредством чувствненого восприятия, так как знание может быть об общем, а о частном, что дают чувственные восприятия, – знания нет, здесь может быть только мнение.

2. Мнение людей (внушаемость) и суждение мудреца

Аристотель не уставал напоминать о том, что «человек по природе своей есть существо политическое [= общественное и внушаемое]». («Политика». I 1,1253a 3). Он подчеркивал, что «человек есть существо общественное в большей степени, нежели пчелы и всякого рода стадные животные». (Там же, I 1, 1253a 6-8). В силу этого люди в силу внушаемости склонны оценивать степень правдоподобия того или иного мнения, не прибегая к его обсуждению и даже не вникая в его содержание. Они склонны давать оценку степени правдоподобия того или иного мнения, опираясь исключительно на “внешние” его особенности, а именно – на то, какой “вес”, какой “авторитет” имеет это мнение в обществе.

Аристотель ведь совершенно прав, утверждая, что правдоподобным является то, что «кажется правильным всем или большинству людей». Во все времена и во всех обществах общественное мнение почиталось чем-то весьма авторитетным. Но как ни ценно “мнение толпы”, еще более авторитетным является мнение мудрецов, «то, что кажется правильным мудрым – всем или большинству из них». Но еще на порядок выше авторитет мнений «самых известных и славных» мудрецов.

Если речь идет о каких-то частных проблемах, то при их решении Аристотель советует опираться на мнения специалистов, на «мнения, согласующиеся с искусствами». («Топика». I 14, 105b 1). Если заболел, то следует обратиться к врачу; если захотел построить дом, то нужно пригласить архитектора. В соответствии с этим советом Стагирита люди поступали и поступают всегда и везде.

3. Недопустимость мнений в умозаключениях

Что же представляет собой тот силлогизм, который не является доказательством и который Аристотель именует “ненаучным”? Аристотелевское деление силлогизмов на научные и “ненаучные” связано с традиционным в античной гносеологии противопоставлением знания и мнения. Тот силлогизм, в качестве посылок которого фигурируют мнения, уже не будет научным, хотя останется силлогизмом. В «Топике» Аристотель разъясняет (в отечественном переводе слово «силлогизм» переведено как «умозаключение»): «Доказательство имеется тогда, когда умозаключение строится из истинных и первых положений или из таких, знание о которых берет свое начало от тех или иных первых и истинных положений. Диалектическое же умозаключение – это то, которое строится из правдоподобных положений. Истинные и первые положения – те, которые достоверны не через другие положения, а через самих себя. Ибо о началах знания не нужно спрашивать «почему», а каждое из этих начал само по себе должно быть достоверным. Правдоподобно то, что кажется правильным всем или большинству людей или мудрым – всем или большинству из них или самым известным и славным. Эвристическое же умозаключение исходит из положений, которые кажутся правдоподобными, но на деле не таковы, или оно кажется исходящим из правдоподобных либо кажущихся правдоподобными положений. Ведь не все правдоподобно, что кажется таковым, и то, о чем говорят как о правдоподобном, вовсе не представляется таковым уже на первый взгляд, как это бывает у начал эристических доводов, ибо их ложность сразу же и обычно очевидна даже для людей малопонятливых». («Топика». I 1, 100b 28-101a 1).

Таким образом, Аристотель кроме научных выделяет диалектические и эвристические умозаключения (силлогизмы), к которым в трактате «О софистических опровержениях» добавляет еще и испытующие: «Испытующие – те, что заключают от [положений], которые отвечающий считает правильными.» («О софистических опровержениях», 2, 165b 4-5). Как видим, все дело в том, каковы посылки, фигурирующие в умозаключениях. Ни диалектический, ни эвристический, ни испытующий силлогизмы не претендуют на «научность».

Посылками диалектического силлогизма не являются положения истинные, первые, более известные и предшествующие; ими являются всего лишь мнения людей, вступивших друг с другом в диалог. Согласно Аристотелю, мнения людей не могут претендовать на статус научных истин; они могут быть лишь более или менее правдоподобными. Когда человек вступает в диалог, спор, диспут, полемику с другими людьми, он хочет убедить их в том, что его мнение более правдоподобно, чем их мнения. При этом он хочет сделать это в соответствии с правилами силлогизма. Поэтому, когда человек строит научный силлогизм, он стремится доказать ту или иную истину, а когда он использует силлогизм диалектический, то он ставит своей целью всего лишь – убедить оппонентов в своей правоте, заставить их прекратить спор и согласиться с его мнением.

«Испытующий» силлогизм представляет собой частный случай диалектического. Это тот случай, когда пропонент имеет право приводить не какие ему заблагорассудится аргументы, а только те, которые оппонент «считает правильными», с которыми он согласен и не имеет против них возражений. Тут не имеет значения то, насколько убедительными кажутся аргументы, принимаемые оппонентом, самому пропоненту.

Что касается эристического силлогизма, то для того, чтобы стать его посылкой, положение не обязано даже быть правдоподобным. Эристика – это искусство спора, полемики ради достижения победы, а не истины, ему учили в своих школах софисты. Придавалось эристике большое значение и в мегарской школе философов. Ясно, что эристический силлогизм играл в античности вспомогательную роль, употребляясь в качестве упражнения при обучении искусству построения умозаключений.

Итак, различие между научным, диалектическим и эристическим силлогизмами зависит исключительно от посылок, какие заложены в тот или иной силлогизм. Правила же построения силлогизма во всех трех случаях одинаковы. Аристотель понимал, что умозаключение представляет собой чисто формальную процедуру, и это очень высоко ставит Стагирита в глазах современных логиков. Силлогизм в трактовке Аристотеля напоминает собой некий механизм, действующий всегда стандартно и единообразно, что в него заложено «на входе», то будет получено и «на выходе»: если посылки силлогизма – научные истины, то и в качестве заключения мы получим научную истину; если посылки – диалектические положения, то и заключение будет диалектическим; если посылки эристические, то таким же окажется и заключение.

4. Важность доказательств и определений

Так же, как и Сократ, Аристотель стремился дать знание в виде доказательств и определений. Сам Аристотель отдавал дань Сократу в этом вопросе, говоря, что Сократ первым понял важность доказательств и определений. Аристотель выделил 2 пункта из философии Сократа – Сократ первым научился давать определения и первым учил доказывать по наведению. Это Аристотель для себя считал особенно важным.

Само понятие определения для Аристотеля было ключевым, так как включало в себя и его логику, и метафизику. Именно в определении он нашел то, что он не нашел у Платона, т. е. сущность вещи. Поэтому для Аристотеля так важна логика. У Аристотеля знание действительности достигается путем разума и поэтому важным является определение, ведь знание о действительности есть которые знание о понятиях.

Поэтому логика есть не отвлеченная область знания, а как раз та наука, которая помогает нам познать саму действительность. Логика приобретает для Аристотеля такое важное значение, но он не включает ее ни в какую из наук. Как мы видели, в разработанную им классификацию логика не входит. Логика – это “органон” для всех наук, т. е. инструмент, орудие.

5. Высокая оценка понятийного (дефинитивного) знания

Особенно ценным Аристотель считает дефинитивное знание, то знание, которое аккумулируется в определениях. Он говорит: «Определение есть речь, обозначающая суть бытия вещи». («Топика», I 5, 101b 40). А ведь полностью и адекватно познать вещь означает, по Аристотелю, выяснить суть бытия.

Что касается знания, получаемого посредством доказательства, то Аристотель понимает его так: «Под доказательством же я разумею научный силлогизм. А под научным я разумею такой силлогизм, посредством которого мы знаем благодаря тому, что мы имеем этот силлогизм. Поэтому если знание таково, как мы установили, то и доказывающее знание необходимо исходит из истинных, первых, неопосредствованных, более известных и предшествующих посылок, т.е. из причин заключения. Ибо таким будут и начала, свойственные тому, что доказывается. В самом деле, силлогизм может быть и без них, доказательство же не может, так как без них не создается наука». («Вторая аналитика». I 2, 71b 17-24).

Откуда же берутся «истинные, первые, неопосредствованные, более известные и предшествующие» посылки? Они добываются при помощи интеллектуальной интуиции (нуса). Значит, интеллектуальная интуиция (нус) – это такая наша способность, при помощи которой мы выявляем суть бытия вещей, и благодаря интеллектуальной интуиции (нусу) «нам становятся известными определения».

Если считать, что данные, полученные интеллектуальной интуицией (нусом), аккумулируются в определениях, то посылки эти извлекаются из определений. Так, если мы определим человека, как живое существо, разумное, словесное, смертное, то из этого определения сможем извлечь следующие большие посылки для научных силлогизмов: «Все люди суть живые существа», «Все люди разумны», «Все люди суть существа словесные», «Все люди смертны». Добавив к любой из них подходящие меньшие посылки, мы сможем получить соответствующие им силлогизмы. Например: «Если все люди – живые существа, а все самниты – люди, то все самниты – живые существа»; «Если все люди разумны и все люди двуноги, то некоторые двуногие существа разумны»; «Если все люди смертны, а Сократ – человек, то Сократ смертен». И так далее.

Но силлогизм, продолжает далее Аристотель, может быть без истинных, первых, неопосредствованных, более известных и предшествующих посылок, доказательства же не могут, так как без них не создается наука. Для Аристотеля доказательство и научный силлогизм – понятия совпадающие. При этом, кроме научного силлогизма, существует еще и «ненаучный». Значит, для Стагирита понятие силлогизма шире, чем понятие доказательства.

1. Зарождение формальной логики

Аристотель был отцом логики – науки о формах нашего мышления как познавательной деятельности. Он был первый, кто исследовал не только содержание мышления, но и его форму (формальная логика). Благодаря последующим работам прежде всего Боэция и Петра Испанского аристотелевская (формальная) логика стала основой всей традиционной логики.

На переднем плане у аристотеля, как и у его учителя платона, стоит понятие: оно, и только оно обозначает категорию. аристотель об этом пишет так: «Любое сказанное отдельно слово обозначает либо сущность, либо количество, либо качество, либо отношение, либо место, либо время, либо состояние, либо обладание, либо действие, либо страдание».

К логике Аристотеля обыкновенно относят также и его учение о категориях, каковыми являются те высшие, наиболее общие понятия, при посредстве которых мы мыслим все остальное. Уже у Платона есть попытка обозрения общих понятий, под которые подходят все остальные. Аристотель также попытался дать перечень тех общих точек зрения, понятий и отношений, без которых ничто не мыслится. Этих категорий, как назвал их Аристотель, 10. Самые важные категории суть первые 4: сущность, количество, качество, отношение. Остальные категории суть лишь виды отношений [Трактат о категориях, приписываемый Аристотелю, вряд ли принадлежит самому Аристотелю; в других своих произведениях он имеет в виду главным образом указанные 4 первые категории.].

Но обычно слова связаны в предложения, которые называются суждениями, поскольку являются либо истинными, либо ложными высказываниями.

3. Дедукция и силлогизм

Такие суждения можно по определенным правилам соединять в заключения. Соединение двух суждений в третье наз. силлогизмом. Первое и второе предложения – посылки (большая и малая), а третье – заключение. Цепочка заключений составляет доказательство. Этот метод – дедуктивный, т. е. идет от общего к частному. Целью науки, по аристотелю, и должен быть необходимый вывод сущего из причины. Доказательство в аристотелевском смысле есть вывод.

4. Учение об индукции

В противоположность платону для Аристотеля получение знания возможно и на пути индукции – через связывание имеющегося знания с чувственным опытом. И хотя цель науки – с необходимостью выводить частное из общих причин, путь туда ведет, однако, через индукцию. Аподиктична (убедительна) лишь уже построенная наука, но свои знания она извлекает из индукции.

Индукция ищет общее в пределах рода. Классифицировать все сущее позволяет определение (дефиниция). Она вводится через род и видовые отличия (напр., «человек есть разумное живое существо»). Аристотель не только признавал необходимость индукции для науки, но даже полагал, что чем выше уровень науки, тем больше наука испытывает нужду в опоре на индукцию («Вторая аналитика», 2-я кн., гл. 19).

Индукцию Аристотель описывает так: «Индукция есть восхождение от отдельного к общему, напр., если сведущий кормчий – наилучший и, опять-таки, сведущий возничий тоже наилучший, то и в любом деле вообще сведущий будет наилучшим».

Взаимодействие индукции и дедукции ведет к тому, что последовательность первичного и вторичного становится обратной: общее, первичное по природе, становится вторичным для нас (в познании) в качестве вторичного – особенного. Но самое первое и всеобщее (принцип) недоказуемо: «Принцип есть непосредственное положение доказательства. Непосредственным является то, первичнее которого не существует». Этот тезис введен, поскольку вывод вывода неизбежно ведет к регрессу в бесконечное.

5. Учение Аристотеля о научном доказательстве

Т. обр., общие элементы мышления суть понятие, суждение и умозаключение, которое в особенности привлекло к себе внимание Аристотеля: его теория силлогизмов является существенной частью формальной логики, как она преподается еще в наши дни. Если мы сравним, что было в этой науке сделано Аристотелем и что до него, то найдем громадный шаг вперед. Сократ открыл лог. принципы знания, Платон установил деление (διαιρεσιζ) понятий, Аристотелю принадлежит учение о научном доказательстве. Все научные положения и должны выводиться из необходимых посылок, путем цепи посредствующих заключений, причем ни одно звено не должно быть пропущено. Это и есть док-во. То, что известно нам из восприятий, должно быть понято из причин, и процесс научного познания должен логически воспроизвести отношение между причиной и ее следствием. Т. обр., логика является орудием, которым он хотел пользоваться для фил. познания. Логика как учение о научном познании есть собственно не часть философии, а ее «Органон» (орудие).

6. Учение о логических системах

Аристотель отчетливо исходит из того, что философию надо строить на последовательной, аксиоматической основе как единую систему. Этот метод будет применяться в философии Нового времени и станет на долгие века очевидным и само собой разумеющимся.

1. Закон противоречия

Аристотель утверждает, что природа полна различий. Различия бывают существенные и несущественные. Законченные различия Аристотель называет термином «противолежащее». Есть 2 вида противолежащего – это противоположность и противоречие. Противоположность подразумевает между собой среднее (сумерки – между днем и ночью), а противоречие не подразумевает среднего (человек или жив или мертв). И аксиома любого мышления состоит в том, что оно не допускает одновременного принятия двух противоречащих положений: как человек не может быть одновременно живым и мертвым в одно и то же время и в одном и том же отношении.

Поэтому первой аксиомой для Аристотеля является закон противоречия: «Невозможно, чтобы одному и тому же было присуще и одновременно не присуще одно и то же и в одном и том же отношении. … Это – самый надежный принцип логики». Понятно, что для человека, который строит мост между бытием и мышлением и ищет ответы на вопрос о сущности бытия в разуме, сложно было бы найти другой ответ. Именно здесь мы видим ключ ко всей философии Аристотеля, то, что связывает воедино его философию, логику, этику, физику и все области знаний. Аристотель мыслит это еще и как аргумент против философии Гераклита (его последователь Кратил учил, что не только 2-ды в реку не войдешь, но и 1 раз тоже). И далее Аристотель показывает, что человек, не принимающий эту аксиому, противоречит сам себе. Формулируя закон противоречия в качестве первейшей предпосылки доказательного мышления и условия возможности истинного знания, Аристотель выступает против всех форм скептицизма и релятивизма, получивших распространение благодаря софистам. Как известно, софисты в поисках аргументов в пользу любой точки зрения опирались на многозначность ест. языка, служившую источником паралогизмов. Аристотель же настаивает, что такая многозначность не явл. препятствием для адекватного познания в том случае, когда число значений определено (Метафизика, IV, 4, 1006 В.).

Аристотель отталкивался от принципа Парменида тождества бытия и мышления. Но несуществование небытия (Платон доказывал, что если нет небытия, то бытия – тоже!) он доказывает исходя из своего основного закона бытия и мышления – из закона противоречия (невозможно, чтобы одна и та же вещь и существовала и не существовала), – и поэтому, сказав, что небытие существует, мы впадаем в противоречие. В силу тождества бытия и мышления противоречия невозможны и в бытии, поэтому можно сделать вывод о том, что небытия не существует, ибо сказать, что существует небытие, значит высказать противоречие, ибо не может существовать то, что не существует по своему определению. Поэтому небытие не существует.

Однако Аристотель не согласен с Парменидом в том, что небытие нельзя помыслить. Небытие можно помыслить, и Аристотель проводит различие между связкой «есть» (что небытие есть в мышлении), и онтологическим положением «есть», т. е. «существовать». Небытие не существует, но небытие как предикат нашего мышления вполне может существовать. Однако онтологически небытие для Аристотеля действительно не существует.

Понятно, что Аристотель открыл действительно основной закон мышления. Даже если вы от него отказываетесь, вы тем самым признаете его истинность, ибо утверждаете, что невозможно быть истинными одновременно и аристотелевскому, и неаристотелевскому положениям.

2. Закон исключенного третьего

Метод мышления его учителя Платона состоял в том, что понятие определялось через свою противоположность: единое – через многое, а многое – через единое. Эта взаимоотнесенность противоположностей и конституировала их бытие, иначе говоря, идеи существуют лишь в системе отношений, так что, отношение первичнее самих своих отнесенных элементов. – Но именно против этого главного методологического принципа Платона и выступает Аристотель. Он утверждает, что противоположности не могут воздействовать друг на друга, между ними должно находиться нечто третье, которое Аристотель обозначает термином uJpokeivmenon, букв. – «под-лежащее», т. е. лежащее внизу, в основе, лат sub-stantia (субстанция), sub-strat.

Вводя “средний термин”, опосредующий противоположности, Аристотель получает новую – “формальную” – логику, в которой справедлив закон исключенного третьего, а истинные положения “силлогистически” выводятся одно из другого, подобно тому как одно из другого выводятся все движения в физ. мире. – Этот важнейший закон бытия и мышления Аристотель считает «самым достоверным из начал». Именно он лежит в основе всех док-в и составляет условие возможности всех остальных принципов мысли.

Как узнать класс водителя ОСАГО При формировании конечной цены ОСАГО на автомобиль учитываются многие коэффициенты, в том числе и класс водителя, характеризующий его общий стаж и возраст. При подсчете класс […]
Тренировки для рельефа Аэробные тренировки для рельефа Править Для создания рельефа необходимо работать в двух направлениях: гипертрофия мышц и сжигание жира. Первый этап в достижении рельефа включает в […]
Пособие по беременности и родам безработным Пособие по беременности и родам (или «декретные») является одним из видов социальной поддержки населения. Декретные может получить только женщина, родившая или […]