Махараль из праги. Ребет, лев михайлович Ребе лев

Лишь самые опытные и мудрые раввины имели право создавать искусственных людей големов из нерастительной материи. Пражского Голема изваял из глины пражский раввин Лев бен Бецалель для защиты еврейского гетто от погромов. Но однажды покорный Голем взбунтовался и бросился крушить все, что попадалось ему под руку... Эта история знакома многим. Слово Ивану Мацкерле.

«Легенда о пражском Големе - самая известная еврейская легенда, но, несмотря на ее популярность, историки, в том числе, и еврейские, утверждают, что раввин Лев никогда не создавал глиняного монстра. Упоминания о пражском Големе нет и ни в одной из хроник 16-17 веков. Скорее всего, миф сложился лишь в середине 19-го столетия в польском Галиче и только потом был экспортирован в Прагу».

«Было бы несправедливо лишить Прагу самой известной ее легенды», - говорит Иван. К тому же, ему казалось, что некоторые факты, озвученные в ней, выглядели достаточно правдоподобно. Например, как гласит легенда, когда Голем взбунтовался и отправился громить гетто, ребе Лев выбежал его успокаивать, прервав службу в синагоге. 92-ой псалом остался недочитанным.

«Раввин не допел псалом и выбежал успокаивать Голема. Потом он вернулся и весь псалом пропел снова. Интересно, что только в одной синагоге мира 92-ой псалом повторяют дважды - в пражской Староновой синагоге. Как говорят священнослужители, делается это в память о рабби Леве».

Как утверждает легенда, обездвиженное глиняное тело Голема было перенесено на чердак Староновой синагоги и спрятано в потайной нише. Раввин бен Бецалель строго запретил кому бы то ни было подниматься на чердак. И запрет этот сохранился до наших дней.

«Я обратил внимание на тот факт, что пражский Голем выглядел как нормальный человек, может, чуть более крупным. Великаном он не был. А когда я узнал, как переводится слово «голем» с иврита, то меня озарило. Дело в том, что помимо одного значения - «человек, созданный с помощью магии», «голем» имеет и другое - «дурак», «сумасшедший». У раввина мог работать душевнобольной немой крестьянин, которого Бецалель пытался вылечить, давал ему лекарства. Возможно, эти медикаменты и стали прообразом «магического пергамента», который оживлял Голема. Известно, что только пражскому глиняному силачу пергамент с тайным именем Бога вкладывали в рот, под язык: другим же големам древнееврейские буквы писали на лбу либо вырезали на амулете, который вешали на шею».

Догадка чешского исследователя подтвердилась. В архивах ему удалось отыскать упоминание о душевнобольном еврее Джоссиле, работавшем у раввина. Он, якобы, был физически очень крепок и слушался только своего хозяина. Если предположить, что однажды рабби Лев забыл дать Джоссилу лекарства, и с тем случился эпилептический припадок, то становится понятно, откуда растут ноги у самой известной пражской легенды.

После этого Ивану Мацкерле осталось только побывать на запретном чердаке, куда, по преданию, отнесли Голема. Благодаря знакомству с членами пражской еврейской общины исследователю удалось осуществить свою затею.

«Я взял с собой друга-геофизика с портативным радаром, и мы обследовали с этим прибором целый чердак. Мы искали нишу, о которой писал в своей статье пражский журналист Эрвин Киш, чудом пробравшийся на чердак в 1920 году. Он не нашел следов Голема, но предположил, что тот мог быть погребен в углублении под одной из чердачных колонн. Эту полость мы обнаружили, но она оказалась пустой. Позднее я выяснил, что в 1883 году меняли крышу синагоги, и все вещи, которые лежали на чердаке, спустили вниз и закопали на еврейском кладбище. Но что это были за вещи, были ли там кости несчастного Джоссила, история умалчивает».

45-летний профессор Лев Ребет был убит утром в субботу 12 октября 1957 года на лестнице дома на Карлплатц в Мюнхене, где располагалась редакция «Українського Самостійника». Убийцей был агент КГБ Богдан Сташинский. Орудиями убийства стало устройство, которое выстреливало струей синильной кислоты. Оно было изготовлено в московской лаборатории. В настоящий момент, говорят, она называется «лабораторией Х».

45-летний профессор Лев Ребет был убит утром в субботу 12 октября 1957 года на лестнице дома на Карлплатц в Мюнхене, где располагалась редакция «Українського Самостійника». Убийцей был агент КГБ , он же Йозеф Леман, он же Зигфрид Дрегер, он же Ханс-Йоахим Будайт, он же Александр Крылов. Орудиями убийства стало устройство, которое выстреливало струей синильной кислоты. Оно было изготовлено в московской лаборатории, которая во время ЧК называлась «специальным кабинетом», во время НКВД — «камерой», а во времена КГБ — «спецлабораторией №12». В настоящий момент, говорят, она называется «лабораторией Х».

Через два года Богдан Сташинский похожим образом .

А еще через два года Сташинский убежал в Западный Берлин и добровольно предстал перед судом, признав себя виновным в этих двух убийствах. Убийца Ребета и Бандеры сказал, что КГБ приказал ему ликвидировать Ребета, потому что тот был «ведущим теоретиком украинцев в экзиле» и этим очень вредил Москве. А на вопрос: «Почему вы убили первым Ребета, а не Бандеру?» — он ответил: «Потому что был более опасен для СССР, чем ».

Кем же был Лев Ребет, который получил такую оценку от советских спецслужб (разумеется, Сташинский лишь повторял то, что ему сказали в Москве)?

Родился он 3 марта 1912 года в городе Стрый на Прикарпатье, получил образование на юридическом факультете Львовского университета. В 1927 году Ребет поступил в Украинскую Военную Организацию, впоследствии — в Организацию Украинских Националистов. После заключения Степана Бандеры в 1934-1938 годах стал руководителем Краевой Экзекутивы в Западной Украине. Ему удалось возобновить подпольную сеть и активизировать работу организации. Как писал последний главный командир УПА , Ребет был «исключительно интеллигентный человек, который имел собственную концепцию действий на период, когда сеть ОУН была во многих местах разорвана, приближалась новая мировая война и необходимо было готовить будущих солдат быстрее, чем полиция их арестовывала.

Главное внимание уделялось тренировкам, протестные акции, которые могли бы привести к массовым арестам, были приостановлены». Эта тактика дала свои результаты: с началом войны и разделением Польши между СССР и Германией ОУН оказалась единственной украинской организацией, которая смогла сохранить свою подпольную сеть. Однако часть радикалов, неудовлетворенная тактикой эволюционного развития организации и тщательной выучки ее кадров, рвалась в бой; Ребета обвинили в измене, и он даже попал в «ликвидационные списки». Но все прошло: в 1938 году Ребета лишь отстранили от должности руководителя Краевой Экзекутивы…

В 1940 году, когда в ОУН состоялся раскол, Лев Ребет однозначно стал на сторону Степана Бандеры, как и подавляющее большинство ОУНовской молодой генерации. Но в команде этого националистического движения он сразу занял особое место. Как вспоминал его соратник Богдан Левицкий, «была создана т. н. Политическая комиссия, к которой принадлежали Степан Ленковский как председатель, Митринга [чьи взгляды были по содержанию социал-демократическими. — С.Г.], Ривак, Ребет и я.

Здесь рождались проекты программ и разных изданий... На т. н. Краковском конгрессе среда Митринги сумела не допустить принятия разных прогитлеровских постановлений, а были такие позорные попытки!.. Чтобы программа ОУН была «идентичной с программой немецких национал-социалистов». Консервативные позиции в Комиссии занимал единственный Ребет, однако во имя исторической правды должен как свидетель тех событий сказать, что Ребет постоянно и доказательно защищал тезис, что будущее наше общество должно быть плюралистическим, что система многопартийная более прогрессивная, чем однопартийная диктатура».

В начале июля 1941 года, после провозглашения ОУН (р) возобновления Украинского государства, Ребета назначают заместителем председателя правительства. 12 июля он арестован гестапо, два месяца допросов в Берлине — и с осени 1941 до декабря 1944 года Лев Ребет — один из узников концлагеря Освенцим.

В 1945—1954 годах Ребет был одним из руководителей Зарубежных частей ОУН (р). У него было немало работы, прежде всего по организации масштабных идеологических кампаний по разоблачению «прелестей» сталинского режима, в «достижения» которого тогда верило немало западного люда. Еще в 1945—1948 годах профессиональный юрист Ребет был главным судьей Зарубежных частей ОУН. Дело непростое: ведь МГБ пыталось заслать туда своих многочисленных агентов с целью не только достать информацию о намерениях украинского освободительного движения, но и спровоцировать его на безрассудные действия.

В 1954 году, после окончательного раскола ОУН (р), он вместе с Зиновием Матлой возглавил альтернативную организацию ЗЧ ОУН (р), с 1956 года стал лидером ОУН (за рубежом) и главным редактором журнала «Український самостійник».

А параллельно с политической деятельностью он в 1949 году защитил докторскую диссертацию на тему «Государство и нация», выпустил в печать книги «Формирование украинской нации» (1951), «Свет и тени ОУН» (1954), «Теория нации» (1956). В 1954 году Ребет стал профессором права Украинского свободного университета в Мюнхене, сотрудничал в газетах «Українська трибуна», «Час», «Сучасна Україна», разрабатывало теорию народного суверенитета.

Из этих фактов вырисовывается действительно нестандартная фигура: с одной стороны, человек, очевидно, академического склад ума, тексты которого меньше всего похожи на митинговые лозунги или сборник афоризмов — это неторопливый, научно взвешенные размышления, предназначенные для вдумчивого читателя. С другой стороны, умелый организатор-подпольщик, стоический и несокрушимый политзаключенный (три года в польских тюрьмах, три с лишним — в Освенциме), умелый оппонент в острых политических дискуссиях. А в придачу — еще и счастливый муж такой незаурядной женщины, как Дария Ребет, в девичестве — Цисик.

На это, кстати, немногие из исследователей обращают внимание; между тем жены выдающихся деятелей украинского освободительного движения и сами являлись серьезными фигурами. Дария Ребет — магистр права Люблинского университета, член Краевой Экзекутивы ОУН на Западной Украине в довоенное время, участница ІІІ Чрезвычайного сбора ОУН (р), который отказался от авторитарной идеологии и принял демократическую программу, член президиума Украинского Главного Освободительного Совета, один из руководителей ОУН (за рубежом), журналистка и активистка международных женских организаций, в конце концов мать рожденного во львовской тюрьме гестапо в 1942 году Андрея Ребета — впоследствии многолетнего работника Радио Свобода».

Какими же были взгляды сначала одного из главных соратников, а затем одного из главных оппонентов Степана Бандеры? В чем проявились основные идейные расхождения между этими двумя деятелями освободительного движения? Сам Лев Ребет писал об этом так: «По линии оспаривания политики и программы ОУН на родине и пошло формирование эмигрантской группы вокруг Степана Бандеры. (...) Они отчуждались от организации и застряли на довоенных формах, искривив идеологию в сторону (...) автократизма, внутренней нетерпимости и исключительного мелкого, циничного макиавеллизма».

Собственно, первый, еще не окончательный раскол 1948 года в ОУН (р) как раз случился на почве того, что Лев Ребет и ряд других политиков, представлявших УГВР и УПА, выступили против авторитарных для вождя идей, исповедуемых Бандерой, Стецьком и их окружением. В 1954 году этот раскол стал окончательным, в 1956 г. он был оформлен организационно.

Бандера и Стецько предложили вернуться к идеологии действующего национализма с его лозунгом «Украина для украинцев», а Лев Ребет считал это глупостью. Бандера и Стецько пропагандировали авторитарный стиль, зато Лев Ребет и его единомышленники отстаивали принятую в 1943 году новую программу ОУН, главным лозунгом которой был: «Свободу народам, свободу человеку!» и которая, собственно, дублировала лозунги Атлантической хартии, с ней союзники воевали против нацизма. Это была программа либерального или гражданского национализма, и именно она была принята Украинской Повстанческой Армией.

Вот как об этом говорит только что упомянутый сын Льва Ребета Андрей: «Отец пропагандировал эволюцию, а не революцию, то есть постепенные изменения, а Бандера утверждал — без революции не будет Украины. А какая тогда могла быть революция? Отец считал, что люди, жившие тогда в Украине, иногда становились партийцами, потому что не имели выбора. Иначе они не могли бы заниматься своим делом. Например, писатели или научные работники. Они не только спасались, но и спасали все, что могли — культуру, язык, науку, детей своих... А для Бандеры все, кто работали с государством, с СССР, становились врагами. Отец был юристом по государственному праву, это его лозунг: «Украина порабощенное, но суверенное государство, член ООН»... Отец разрабатывал историческую, политическую и правовую почву для становления свободной независимой Украины».

Это действительно было опасно для Кремля: вокруг Ребета консолидировались, с ним сотрудничали лучшие интеллектуальные силы эмиграции. И прозвучал приказ...

Целый ряд идей Льва Ребета сегодня приобрел новую актуальность. Это, в частности, идея формирования украинской нации на политической, культурной, психологической, а не сугубо этнической основе. Это тезис о консолидации общества на базе национальной идеи. Это и акцент на зависимости развития нации от обеспечения ею прав личности. Но во время глобализации, очевидно, особенно интересными являются размышления научного работника относительно того, является ли нация и национальное государство пережитком.

Ребет детально проанализировал трактовку национального вопроса в разных идеологиях и пришел к выводу, что в мире конкурируют две силы, которые соревнуются за доминирование, и обоим вариантам стремления к господству «мешает явление нации, и обе теории, большевицкая и суперкапиталистическая, относятся к ней неблагосклонно».

Поэтому, из умозаключений Ребета, явление нации — вовсе не пережиток; любое сверхгосударственное образование, даже в масштабах мира, эффективно только как свободный союз свободных народов, «среди которых ни один не получил бы преимущества от порабощения других народов и не приобрел бы желания порабощать других, убеждая их, что этого требует эпоха».

Вечно живая легенда: раввин и его Голем
Прага магическая, Прага звезд и мандрагор - это эпитеты, с которыми мы можем встретиться в описаниях атмосферы Праги второй половины 16 века. Тогда, точнее в 1583 году, в сердце Чешского королевства из Вены переехал меценат науки и искусства император Рудольф II. Его двор вскоре привлек как настоящих ученых и художников, так и шар¬латанов. Все они, вместе с местными дворянами и мещанами, ощущавшими новый дух времени, помогли возникновению своеобразного колорита, который и сегодня существует в Праге.

Юбилей Магарала
Посетителей Праги, бродящих по пражским закоулкам, в большинстве случаев не привлекают замечательные открытия, сделанные здесь такими учеными, как Тихо Браге и Иоган Кеплер. Они с большим интересом слушают истории о магической и мистической Праге. И хотя им можно предложить таких историй более чем достаточное количество, самой яркой звездой на небосводе городских легенд является повесть о Големе. Его создание миф приписывает ученому раввину Иегуде бен Бецалелю (около 1525-1609).

Еврейский ученый, известный также как раввин Лев или Магарал, до сих пор является олицетворением средневековой Праги, где реальность смешивалась с легендой, наука с мистикой. Пражская еврейская община и вся чешская общественность почтила память этого великого еврейского мыслителя. В 2009 году отметили четырехсотлетний юбилей со дня его смерти. В течение этого длительного времени в знак уважения никто не сидел в кресле раввина на правой стороне Староновой синагоги.

В собраниях Пражского еврейского музея находится несколько первых изданий произведений раввина Лева. Именно эти произведения стали одними из наиболее значительных экспонатов выставки , посвященной памяти Магарала. На Старом пражском еврейском кладбище были проведены реставрационные работы, и приведено в порядок надгробие раввина Лева, а также надгробия его предков, потомков и членов семьи. Относящееся к позднему Ренессансу надгробие раввина Лева и его жены Перл является наиболее часто посещаемым памятником кладбища. Постоянно заливаемый волнами воска из приносимых свечей, со щелями, забитыми бумажками с таинственными посланиями паломников из разных стран, надгробный памятник является свидетельством того, что наследие раввина живо.

Для общественности наследие раввина - мыслителя и ученого - все же несколько закрыто его предполагаемым созданием Голема. Давайте в коротком экскурсе перенесемся в отрезок времени, предшествующий тому мгновению, когда раввин и его помощники темной ночью нашли месторождение глины, которой не касался человек, вылепили Голема и с помощью магических формул вдохнули в него жизнь. Многие истории окутывают тени Но среди них эта все же является исключением. По-прежнему живет память о Леве, выдающемся пражском раввине. Иегуду Лева вело стремление Познать божью правду. Он занялся заменой букв и комплексными вариациями, Пока не нашел слово, Явившееся Ключом... Хорхе Луис Боргес «Голем» Идея создания искусственного существа очень стара. Еще до описания самого известного акта создания в книге «Генезис» древнегреческие повествования нам оставили рассказ о титане Прометее, который создал из глины и воды первых людей, на которых боги сослали страдания и несчастья в виде следующего искусственного создания: Пандоры. Земным создателем стал легендарный Пигмалион, создавший статую сверхъестественной красоты. Но оживить свое произведение он сумел лишь с помощью богов.

Средневековые создатели искусственных существ были убеждены в том, что сумеют в своих гомункулов вдохнуть жизнь. Во времена, когда в Праге из глины встал Голем, наиболее известный представитель алхимии Парацельс предложил в своем труде «De generatione rerum naturalium» другую, «биохимическую», концепцию создания искусственного существа. Знаменитый алхимик и врач советовал вложить мужское семя в герметически закрытый стеклянный сосуд, который следовало поместить на сорок дней в конский навоз. В течение этого времени в сосуде должно было произойти разложение и должна была появиться прозрачная человеческая форма без тела. Эта форма должна была вскармливаться средством из человеческой крови в течение сорока недель при температуре, соответствующей температуре материнского лона. Таким образом должно было возникнуть «человеческое дитя, как будто вышедшее из лона матери, но только немного меньше».

Метод легендарного раввина исходил из иных принципов, из комбинации божетвенного творения и познания, где имела свое место алхимическая теория четырех элементов - основополагающих камней мира. «Четыре элемента нужны для создания Голема или гомункула. А именно земля, вода, огонь и воздух», - объяснял раввин своим помощникам перед созданием Голема.

Из первого элемента Голем был создан, а три последующие - воду, воздух и огонь - представлял собой сам создатель вместе со своими двумя учениками. Само же оживление Голема произошло с помощью произнесения магических формул, а по другой версии благодаря вложению пергамента с формулами (шема) в уста Голема или же в его лоб. Понятие «шем», с помощью которого можно было оживить Голема, происходит из каббалы, в соответствии с которой можно повторить Божеский творческий поступок с помощью правильной комбинации букв Имени Бога. В конце процесса оживший Голем следовало одеть, и он должен был выглядеть на тридцать лет.

Защитник евреев
Причины, которые вели к попыткам создать искусственное существо, были разными. Пигмалион просил оживить свое произведение под воздействием любви, Пандора была послана в мир как инструмент мести богов, Парацельс исходил из научных соображений. Один из вариантов мифа о Големе имеет свой социально-политический подтекст. После того, как Голем впервые поднялся с земли, якобы раввин обратился к нему со следующими словами: «Знай, груда глины, что мы создали тебя из земного праха, чтобы ты защищал народ израильский от его недругов и оберегал его перед всеми несчастьями и угнетением, который наш народ испытывает».

Рабин начал творить Голема после того, как ночью услышал таинственный голос, призывающий его к созданию существа для охраны угнетаемого еврейского народа. Во времена Рудольфа Второго евреям в Праге жилось неплохо, тем не менее легенды нам сообщают о заговорах против них, которые сумел предотвратить лишь Голем. В легенде, возникшей тогда, когда во время правления наследников императора Рудольфа Второго поднимались волны антисемитизма, звучит призыв к приходу могущественного защитника, который защитит евреев от враждебного окружения.

Опасная сила
Голем не был ни добрым, ни злым, потому что был не человеком, а искусственно созданным существом, избавленным человеческих чувств. Огромную силу, находившуюся в нем, он использовал, служа своему повелителю и его народу. Голем не знал усталости, и, кроме того, в нем постоянно аккумулировалась энергия. Поэтому раввин по пятницам вынимал шем, чтобы Голем охладел. Несмотря на услуги, которые Голем оказывал раввину, последний пришел к заключению, что следует избавиться от необычного слуги. В наиболее традиционной версии легенды так произошло после того, как раввин в пятницу отправился в синагогу и забыл вынуть из уст Голема шем. Энергия, накопившаяся в Големе, превратила его в беснующееся чудовище, которое сумел остановить лишь сам раввин, прервавший богослужение в синагоге. Вынув шем, он превратил Голема в неподвижное тело, которое вместе с помощниками затем спрятал на чердаке Староновой синагоги (позже тех, кто пытался найти Голема, было более чем достаточно, среди них был и «неистовый репортер» Эгон Эрвин Киш). В этом слое легенды мы сталкиваемся с интересным мотивом Голема как не полностью управляемого творения человеческой мысли и способностей. Во время, когда другие человеческие открытия и изобретения способны уничтожить не только само человечество, но и планету, на которой оно живет, напоминание об этом является более чем современным. Голем должен был вызвать размышления о границах человеческого познания, точнее, о правилах, которые следует соблюдать на пути в поисках правды. Но на вопрос, как должен выглядеть шем, который защитил бы нас от современных угроз, вряд ли ответил бы и ученый раввин.

Источник вдохновения
Сегодня мы знаем, что тема Голема имелась в еврейской литературе задолго до того, когда жил раввин Лев. Мы также знаем, что авторство ему было присуждено позже в легенде, нам также известно, что пражских евреев спасал от погромов просвещенный император, а не искусственно созданный защитник. Несмотря на это легендарный Голем отправился в мир литературы, изобразительного искусства и кино. Тема Голема задает вдохновляющие вопросы, которые переносят Голема из области легенд и искусства в область естественнонаучных исследований и философии.

Поэтому в будущем к наиболее известным литературным Големам Юдиты Розенберговой, Густава Майринка, Хорхе Боргеса и их кинообразам, созданным Паулем Вегенером и Мартином Фричем, наверняка прибавятся и другие Големы. Кстати, международное объединение «Голем» исполняет клезмер, разбавленный панк-роком. Петр Вагнер

Евреи в составе ОУН-УПА часть 2: Лев Ребет

Лев Ребет (псевдоним Кил; родился 3 марта 1912 года, г. Стрый - 12 октября 1957 года, Мюнхен) - украинский публицист и адвокат еврейского происхождения, один из лидеров Организации украинских националистов ОУН.

После окончания гимназии, закончил факультет права Львовского университета. С 1928 года член Украинской войсковой организации УВО. С 1934 года руководитель Организации украинских националистов ОУН в г. Стрый. В период с 1935 по 1938 региональный руководитель ОУН.

После провозглашения восстановления независимости Украинского государства во Львове 30 июня 1941, был заместителем руководителя украинского правительства во главе с Ярославом Стецько, а после его ареста немецкими властями - исполняющим обязанности главы правительства. После ареста осенью 1941 года и до декабря 1944 года, узник концлагеря Освенцим.

С 1945 г. в Мюнхене, руководитель организаций ОУНР. 1945-1948 - головной судья ОУН за границей. З 1948 р. - вместе с Миколой Лебедем, Иваном Бутковским и Мирославом Прокопом становится одним из руководителей ОУНР, а впоследствии - ее председателем.

Научная деятельность

1949 г. - защитил докторскую диссертацию на тему «Государство и нация». З 1952 г. – доцент, а с 1954 г. - профессор государственного права Украинского свободного университета г. Мюнхен. З 1955 г. - главный редактор общественно-политического журнала «Український самостійник». Автор многочисленных работ по теории и истории украинской нации, в частности, «Теория нации», «Государство и нация», «Формирование украинской нации», «Свет и тени ОУН», «Происхождение украинцев, россиян и белорусов в свете современных советских теорий».

Убийство

Как и С.Бандера (15.10.1959), Лев Ребет был убит 12.10.1957 агентом КГБ Б. Сташинским. За ходом операции следил Никита Хрущёв. Украинская эмигрантская пресса сообщила о смерти Льва Ребета «от сердечного приступа», то что он был убит специальным ядом стало известно позже.

Был похоронен на кладбище «Вальдфридгоф» (нем. Waldfriedhof) в Мюнхене.

30 октября 2010 г. перезахоронен во Львове на Лычаковском кладбище. Отдать дань выдающемуся политическому, общественному и научному деятелю пришли первые лица города во главе с мэром Андреем Садовым.

Роль в Истории

Лев Ребет был сыном почтового должностного лица, родился в 1912 году в городе Стрый на Львовщине. С детских лет отличался глубокой религиозностью и преданностью украинской национальной идее. Участвовал в юношеском движении пластунов, уже в 15 лет, учась в украинской гимназии Стрыя, стал членом Украинской Военной Организации (УВО), впоследствии - членом ОУН. Позже, вспоминая те годы, Ребет писал, очевидно, относя эти слова к самому себе: «Главной базой ОУН была молодежь, в первую очередь, студенческая. Эта молодежь выросла уже в традиции украинской государственности, она помнила существование, пусть и кратковременное, самостоятельного государства, она собственными глазами видела украинское войско, - одним словом, уже раз пережила то положение украинского государства, за которое собиралась бороться. Государственная независимость не была для нее несбыточной фантазией; молодежь эту самостоятельность уже видела, и она перед ее воображением стояла реально - нужно было только обрести ее».

Именно этой цели посвятил свою жизнь Лев Ребет, человек, который, подобно тысячам своих ровесников - участников национального движения, еще с детства ощущал « голод чина », хотел активных действий, а не только красивых, но абстрактных слов о воле. Практически с момента учреждения Организации Украинских Националистов (1929 г.) юный Лев вступает в ее ряды. Именно принадлежность к ОУН инкриминировала Ребету польская оккупационная власть и именно за это он был ею арестован. Организационная способность и преданность общему делу были должным образом оценены руководством украинских националистов: с 1934 по 1938 год он - проводник Краевой Экзекутивы ОУН в Западной Украине. Характерно, что после раскола ОУН (1940 г.). Ребет поддерживает Степана Бандеру, а не Андрея Мельника.

Когда 30 июня 1941 года во Львове было объявлено о восстановлении независимого украинского государства, Лев Ребет назначается заместителем Председателя Украинского государственного правления (его возглавлял Ярослав Стецько), а после ареста последнего некоторое время выполнял функции Премьера правления. Потом - арест гестапо, которое выследило его, и заключение в Освенциме вплоть до осени 1944 года. В 1945-1948 годах Ребет был главным судьей Заграничных частей ОУН (в это время он переезжает в Мюнхен), с 1948 года - становится вместе с Николаем Лебедем, Иваном Бутковским и Мирославом Прокопом одним из руководителей Политического Совета ОУН (заграничной), а вскоре - ее головой. Последние годы жизни (с 1954 по 1957 годы) Ребет был профессором Украинского Вольного Университета.

Сейчас мы поговорим не о Ребете - политическом деятеле (это, в частности, его непростые отношения со Степаном Бандерой - самостоятельная большая тема), а о его трудах по теории и истории украинской нации, например, такие, как «Теория нации» (1955), «Формирование украинской нации» (1951-1957), «Свет и тени ОУН» (книга историко-мемуарного плана, 1955-1956). Потому что изложенные Ребетом идеи и сейчас, через 50 лет, почти ни в чем не устарели и заслуживают надлежащего внимания нашей общественности. Задание, которое ставил перед собой автор во всех этих работах, одновременно и простое, и невероятно сложное: выяснить, что такое нация вообще (как феномен), а далее - что такое украинская нация, каким является исторический процесс ее формирования и развития, каковы ее перспективы.

Вот ключевой для Ребета тезис из работы «Теория нации»: «Взаимоотношения между внешними и внутренними видами национальной жизни определяются круговоротом между бытием, породившим идею, и идеей, творящей бытие. Человек рождается и живет в системе этих отношений одинаково по естественному принуждению (рождается в своей среде) и по собственному выбору (формирует в нем свою индивидуальность и осуществляет свои амбиции). Ибо нация как сообщество оказывает наиболее интенсивное влияние, и человек принадлежит ей всем своим естеством и всеми сторонами своей жизни». И далее, развивая мысль: « По этой причине нации - это прочные формы человеческой жизни, и исторически сложившаяся социальная и социально-психологическая структура каждой нации имеет непосредственное отношение к структуре государства, в которой отражается ее характер. Ибо государства существуют в основе своей как национальные государства, а государство и нация связаны между собой так, как связаны форма и содержание ».

Вопрос, волновавший Ребета-публициста: как, через какие этапы и благодаря чему происходило формирование украинской нации, каковы хронологические рамки этого процесса? Исследуя сложные исторические коллизии времен Хмельнитчины, он приходит к выводу (разумеется, далеко не все разделяют эту точку зрения), что «украинский народ в эпоху Хмельницкого еще не оформился в модерную нацию. И сам Хмельницкий - в конце концов, как шляхтич, полностью в плену шляхетского мировоззрения, и казацкая старшина, которая также происходила преимущественно из старых казацких или шляхетских родов, - вопреки «стихии» имели тенденцию строить государство на им самим понятных сословных принципах. Так что естественно, что привилегии и основа сословного строя были одним из главных требований казаков во всех антипольских восстаниях». А это, делает вывод Ребет, как раз является бесспорным признаком отсутствия современной нации, это - свидетельство архаичного подхода к созданию государства, который давно себя исчерпал.

Каким же видел исследователь будущее независимое украинское государство (а в том, что оно возникнет, у Ребета никогда не было никаких сомнений!)? В первую очередь, как государство демократическое; именно поэтому он однозначно отверг лозунг «Украина для украинцев» (об этом, кстати, весьма критически отозвались представители Степана Бандеры). Ведь, считал Ребет, «украинский народ, будучи в Восточной Европе народом со старейшей земледельческой культурой, имеет данные быть также глашатаем передовых идей человечества на тех просторах. Украина может и должна стать образцом политической культуры для всего окружения и вместо тирании, которую столетиями на Востоке представляла русская - белая и красная - империя, показать образец модерного демократического государства, где свобода и достоинство человека не пустой звук».

Очевидно, такие идеи советские «органы» расценили как слишком опасные в перспективе для «Союза нерушимого». Именно поэтому был отдан приказ убить Ребета (конкретные факты, вероятно, еще скрыты в архивах). Уничтожили же только выдающегося политика и ученого (кстати, доктора права), но отнюдь не его идеи. Сейчас мы являемся свидетелями национального демократического возрождения, которое было бы невозможным без таких людей, как Лев Ребет.

-->

, Австро-Венгрия

Лев Михайлович Ребет (псевдоним Кил ; родился 3 марта 1912 года в городе Стрый - убит 12 октября 1957 года , Мюнхен) - украинский публицист и адвокат, один из лидеров Организации украинских националистов .

Биография

Учился в общеобразовательной украинской польской школе, где в 15 лет в 1928 году стал членом УВО и ещё ранее был активистом украинской скаутской организации «Пласт» .

После окончания гимназии окончил факультет права Львовского университета .

В 9.30 на третье утро после прибытия в Мюнхен Сташинский выследил свою жертву. Лев Ребет выходил из трамвая поблизости от места работы. Сташинский с завернутым в газету цилиндром, предохранитель которого был спущен, быстро опередил Ребета. Он стал подниматься по винтовой лестнице. На втором этаже Богдан услышал шаги внизу. Он повернулся и начал спускаться, держась правой стороны, чтобы Ребет прошёл слева. Когда Ребет был на пару ступенек ниже, Сташинский выбросил вперед правую руку и нажал спуск, выпустив струю прямо в лицо писателю. Не замедляя шаг, он продолжал спускаться. Он услышал, как Ребет упал, но не обернулся. Выйдя на улицу, он зашагал в сторону Кёгльмюльбах-канала и выбросил пустой цилиндр в воду.

By John L. Steele, Life , September 7, 1962

См. также

Напишите отзыв о статье "Ребет, Лев Михайлович"

Примечания

Литература

• Roman Wysocki . Organizacja Ukraińskich Nacjonalistów w Polsce w latach 1929-1939. - Lublin, 2003.
• Ryszard Torzecki . Polacy i Ukraińcy: Sprawa ukraińska w czasie II wojny światowej na terenie II Rzeczypospolitej. - Warsz. : PWN, 1993.
• Ryszard Torzecki . Kwestia ukraińska w polityce III Rzeszy, 1933-1945. - Warsz. : KiW, 1972.
• Ryszard Torzecki . Kwestia ukraińska w Polsce w latach 1923-1929. - Kraków: Wydawnictwo Literackie, 1989.

Отрывок, характеризующий Ребет, Лев Михайлович

Чем далее подвигался он вперед, ближе к неприятелю, тем порядочнее и веселее становился вид войск. Самый сильный беспорядок и уныние были в том обозе перед Цнаймом, который объезжал утром князь Андрей и который был в десяти верстах от французов. В Грунте тоже чувствовалась некоторая тревога и страх чего то. Но чем ближе подъезжал князь Андрей к цепи французов, тем самоувереннее становился вид наших войск. Выстроенные в ряд, стояли в шинелях солдаты, и фельдфебель и ротный рассчитывали людей, тыкая пальцем в грудь крайнему по отделению солдату и приказывая ему поднимать руку; рассыпанные по всему пространству, солдаты тащили дрова и хворост и строили балаганчики, весело смеясь и переговариваясь; у костров сидели одетые и голые, суша рубахи, подвертки или починивая сапоги и шинели, толпились около котлов и кашеваров. В одной роте обед был готов, и солдаты с жадными лицами смотрели на дымившиеся котлы и ждали пробы, которую в деревянной чашке подносил каптенармус офицеру, сидевшему на бревне против своего балагана. В другой, более счастливой роте, так как не у всех была водка, солдаты, толпясь, стояли около рябого широкоплечего фельдфебеля, который, нагибая бочонок, лил в подставляемые поочередно крышки манерок. Солдаты с набожными лицами подносили ко рту манерки, опрокидывали их и, полоща рот и утираясь рукавами шинелей, с повеселевшими лицами отходили от фельдфебеля. Все лица были такие спокойные, как будто всё происходило не в виду неприятеля, перед делом, где должна была остаться на месте, по крайней мере, половина отряда, а как будто где нибудь на родине в ожидании спокойной стоянки. Проехав егерский полк, в рядах киевских гренадеров, молодцоватых людей, занятых теми же мирными делами, князь Андрей недалеко от высокого, отличавшегося от других балагана полкового командира, наехал на фронт взвода гренадер, перед которыми лежал обнаженный человек. Двое солдат держали его, а двое взмахивали гибкие прутья и мерно ударяли по обнаженной спине. Наказываемый неестественно кричал. Толстый майор ходил перед фронтом и, не переставая и не обращая внимания на крик, говорил:
– Солдату позорно красть, солдат должен быть честен, благороден и храбр; а коли у своего брата украл, так в нем чести нет; это мерзавец. Еще, еще!
И всё слышались гибкие удары и отчаянный, но притворный крик.
– Еще, еще, – приговаривал майор.
Молодой офицер, с выражением недоумения и страдания в лице, отошел от наказываемого, оглядываясь вопросительно на проезжавшего адъютанта.
Князь Андрей, выехав в переднюю линию, поехал по фронту. Цепь наша и неприятельская стояли на левом и на правом фланге далеко друг от друга, но в средине, в том месте, где утром проезжали парламентеры, цепи сошлись так близко, что могли видеть лица друг друга и переговариваться между собой. Кроме солдат, занимавших цепь в этом месте, с той и с другой стороны стояло много любопытных, которые, посмеиваясь, разглядывали странных и чуждых для них неприятелей.
С раннего утра, несмотря на запрещение подходить к цепи, начальники не могли отбиться от любопытных. Солдаты, стоявшие в цепи, как люди, показывающие что нибудь редкое, уж не смотрели на французов, а делали свои наблюдения над приходящими и, скучая, дожидались смены. Князь Андрей остановился рассматривать французов.
– Глянь ка, глянь, – говорил один солдат товарищу, указывая на русского мушкатера солдата, который с офицером подошел к цепи и что то часто и горячо говорил с французским гренадером. – Вишь, лопочет как ловко! Аж хранцуз то за ним не поспевает. Ну ка ты, Сидоров!
– Погоди, послушай. Ишь, ловко! – отвечал Сидоров, считавшийся мастером говорить по французски.
Солдат, на которого указывали смеявшиеся, был Долохов. Князь Андрей узнал его и прислушался к его разговору. Долохов, вместе с своим ротным, пришел в цепь с левого фланга, на котором стоял их полк.
– Ну, еще, еще! – подстрекал ротный командир, нагибаясь вперед и стараясь не проронить ни одного непонятного для него слова. – Пожалуйста, почаще. Что он?
Долохов не отвечал ротному; он был вовлечен в горячий спор с французским гренадером. Они говорили, как и должно было быть, о кампании. Француз доказывал, смешивая австрийцев с русскими, что русские сдались и бежали от самого Ульма; Долохов доказывал, что русские не сдавались, а били французов.
– Здесь велят прогнать вас и прогоним, – говорил Долохов.
– Только старайтесь, чтобы вас не забрали со всеми вашими казаками, – сказал гренадер француз.
Зрители и слушатели французы засмеялись.
– Вас заставят плясать, как при Суворове вы плясали (on vous fera danser [вас заставят плясать]), – сказал Долохов.
– Qu"est ce qu"il chante? [Что он там поет?] – сказал один француз.
– De l"histoire ancienne, [Древняя история,] – сказал другой, догадавшись, что дело шло о прежних войнах. – L"Empereur va lui faire voir a votre Souvara, comme aux autres… [Император покажет вашему Сувара, как и другим…]
– Бонапарте… – начал было Долохов, но француз перебил его.
– Нет Бонапарте. Есть император! Sacre nom… [Чорт возьми…] – сердито крикнул он.
– Чорт его дери вашего императора!
И Долохов по русски, грубо, по солдатски обругался и, вскинув ружье, отошел прочь.
– Пойдемте, Иван Лукич, – сказал он ротному.
– Вот так по хранцузски, – заговорили солдаты в цепи. – Ну ка ты, Сидоров!
Сидоров подмигнул и, обращаясь к французам, начал часто, часто лепетать непонятные слова:
– Кари, мала, тафа, сафи, мутер, каска, – лопотал он, стараясь придавать выразительные интонации своему голосу.
– Го, го, го! ха ха, ха, ха! Ух! Ух! – раздался между солдатами грохот такого здорового и веселого хохота, невольно через цепь сообщившегося и французам, что после этого нужно было, казалось, разрядить ружья, взорвать заряды и разойтись поскорее всем по домам.
Но ружья остались заряжены, бойницы в домах и укреплениях так же грозно смотрели вперед и так же, как прежде, остались друг против друга обращенные, снятые с передков пушки.

Объехав всю линию войск от правого до левого фланга, князь Андрей поднялся на ту батарею, с которой, по словам штаб офицера, всё поле было видно. Здесь он слез с лошади и остановился у крайнего из четырех снятых с передков орудий. Впереди орудий ходил часовой артиллерист, вытянувшийся было перед офицером, но по сделанному ему знаку возобновивший свое равномерное, скучливое хождение. Сзади орудий стояли передки, еще сзади коновязь и костры артиллеристов. Налево, недалеко от крайнего орудия, был новый плетеный шалашик, из которого слышались оживленные офицерские голоса.